ть возможность увидеться с отцом? А то, что как выясняется, он его еще и спас… этого Альбус, конечно не знал. Да и вообще он ничего не помнил с того момента как шагнул а незримую черту в палате отца. Вот только он готов был поклясться, что тогда ночью, когда он был без сознания, в палате был кто-то еще. Он даже помнит легкое, невесомое прикосновение прохладной твердой ладони к своей щеке. А больше, пожалуй, ничего не помнит. С этим, конечно, надо будет разобраться потом. А сейчас надо выяснить насчет Выручай-комнаты иначе эти кошмары просто сведут его с ума. Так как сегодня было воскресенье, поспать можно было подольше. Однако Альбус встал очень рано. И этому была причина. Ему надо было поговорить с братом без свидетелей, ведь это касается его семьи и только. Хотя Скорпиусу он потом тоже расскажет – а как же иначе? Малфой занял место в его жизни, без него себя Ал уже не представлял, пусть даже они постоянно ссорились. Вчера вечером он договорился с Джеймсом, что встретится рано утром с ним в маленьком внутреннем дворике замка. Возле фонтана, который уже, конечно, не работал. Зябкое утро грозило перерасти в пасмурный день, Альбус вжал голову в плечи и стал похож на нахохлившегося воробья, так как причесаться попросту забыл. Джеймс мазнул по брату недовольным взглядом, запустил пятерню в густую рыжую шевелюру и недовольно пробурчал: — И что? Альбус стоял, переминаясь с ноги на ногу, и думал, как лучше всего преподнести брату страшные новости. — В общем, когда я был там, у папы, то узнал, что… — Что? – хмуро проговорил Джеймс и вдруг сжал его худое плечо дружеским жестом. Альбус покосился на его руку и, нервно выдохнув, продолжил: — Мама… она... в общем, болеет. Джеймс сжал его плечо до боли. Альбусу показалось, что там что-то даже хрустнуло. Он прикусил губу и взглянул брату прямо в глаза. Секунду другую они молча изучали друг друга, и Альбус в очередной раз подумал, какие же они все-таки разные. Его зеленые глаза совсем не похожи на янтарные кошачьи Джеймса. Джеймс – в маму, а он – в отца. И только Лили, наверное, похожа сразу на обоих родителей. — Мама больна, Джим. Они говорят, что ее скоро не станет, – последние слова Альбус прошептал, все-таки опустив взгляд в пол. Джеймс шумно выдохнул, сжал губы и произнес, почти не открывая рта: — Ты врешь. — Нет, Джим, не вру. — Ты врешь! – выкрикнул тот и в голосе прорезались истерические нотки. Альбус вздрогнул – его брат еще никогда не говорил так. — Джим… — беспомощно проговорил младший Поттер, — Джим, мне же тоже плохо, как ты не понимаешь?! Это и моя мама.. тоже… — это он прошептал серому небу, так как Джеймс Поттер уже ушел, словно стремился убежать от того, что сказал ему брат. Альбус не знал, сколько просидел так, когда ему на плечо легла чужая рука, чуть приобнимая. — Ты плачешь? – спросил сухой, надломленный голос. — Нет, — ответил Альбус. Он действительно не плакал. — Что-то произошло? – мягко спросил Аберфорт Дамблдор. — Не важно, — ответил Альбус и вдруг заплакал. Слезы, горячие соленые струились по щекам, а он все продолжал смотреть в небо, игнорируя человека рядом. — Не плачь, мальчик. Ничего не изменить. У всего свой срок, свой долг, своя стезя и свое горе. — Я вам не верю! – прокричал Альбус в небо, — она не умрет! Я не позволю! – и снова разрыдался, понимая, как глупо звучат подобные слова от двенадцатилетнего мальчишки, который толком еще ничего не умеет. — Не верь, – легко согласился Дамблдор. Никому не верь, маленький Поттер. Никогда никому не верь, — сказал он тише и тихонько погладил взлохмаченную черноволосую голову, уткнувшуюся ему в грудь. Альбус Поттер всегда бежал к отцу, если что-то случалось, и точно так же выплакивал ему свое горе. Но сейчас Гарри Поттер, ослабевший и сломленный болезнью жены, не мог больше утешать сына. Альбусу просто необходимо было ощутить чью-то поддержку. — Почему вы молчите? – вдруг вскинулся Альбус, — почему вы не скажете, что все будет хорошо?! — Потому что не будет, Альбус, — сказал Аберфорт и чуть запнулся на имени мальчика, почти неуловимо, но все-таки заметно, — я не буду тебе врать. Я в курсе твоей ситуации. Я знаю даже чуть больше, в силу некоторых обстоятельств. Твою мать прокляли. Неведомое нечто выкачивает из нее силы. Они уходят кому-то. И твой отец сбился с ног в поисках этого загадочного кого-то. На ушах весь магический Лондон. Все ищут мага, качающего энергию Джиневры Поттер. Но не находят. А она истощена. Да, мальчик. Истощена, и как вы могли этого не заметить?.. Сытые благополучные детки любящих родителей… Ничего не будет хорошо, Альбус, ничего. И это как раз то над чем можно плакать. Альбус уставился на своего преподавателя, не моргая. Он ничего не знал о проклятье. Да, он ничего не замечал. Больно... как же больно... или это просто слезы замерзли на щеках, превращаясь в колючие льдинки? — Вы думаете, вы такой правильный, всегда говорите правду?! – закричал он, — а я вам не верю! Я сам буду искать! Слышите, сам! — Поттер… упрямый. Но я не буду врать, мальчик. Я слишком устал в своей жизни от лжи. Я так устал, Альбус... – сказал он в пустоту, и устало прикрыл глаза. Маленький Поттер уже давно убежал. Начался снег. * * * — Проклятье? – переспросил Скорпиус, уютно устроившись в библиотеке с какой-то книгой. — Именно, Скорп. Он сказал, что есть кто-то, кто выкачивает силы у мамы, кто забирает себе ее магию. — Что ты намерен делать? – вопрос прозвучал излишне равнодушно. Скорпиус задумчиво перевернул страницу. — Не знаю, – ответил Альбус и осекся, — Ты меня не слушаешь, — с укором сказал он. — Слушаю, — кивнул ему Малфой. — Я пошел, — Альбус резко развернулся и направился к выходу, чувствуя, что остался совсем один. Что нет никого в целом свете, с кем можно было бы разделить свое одиночество. Если бы он был внимательней, то заметил бы, что Скорпиус читает книгу вверх ногами. Несколько минут спустя Скорпиус поднялся с места и пошел к одной из пыльных старых полок в углу. Он аккуратно провел пальцем по истрепавшимся корешкам, его губы шептали что-то. — Что-то ищешь? – настороженно спросил тонкий голосок рядом. — Не твое дело, — лениво отозвался Скорпиус. Роза Уизли подошла поближе и с интересом взглянула на книгу в руках Малфоя. Скорпиус ухмыльнулся, захлопнул ее перед носом девочки, поднимая скопившуюся пыль. Роза оглушительно чихнула, смешно наморщив нос, и сказала: — Мы с Лили покормили Ангуса. Но он как-то странно выглядел. — Что? — Вялый какой-то, даже играть не стал. И знаешь… он стал больше. Намного больше. — Что ты мелешь? Прошло всего два дня, как вы его видели. — Я знаю. Но тебе лучше всего поверить мне, Скорпиус. Поверить и придумать как быть, потому что, судя по всему, у Ангуса начинается перманентный период. — Это еще что? Роза закатила глаза в притворном раздражении «как же туго все вокруг соображают!» — Я в книге читала. По драконоводству. Перманентный период – это последняя фаза перед взрослением. Дракон резко прибавляет в весе, растет. Во сне. Словно закукливается. Ну, это не со всеми происходит. Это нужно, чтобы магия, концентрируемая в теле дракона ушла тому, на ком был завязан ритуал возрождения... После этого дракон станет самым обычным.