етание, как «Слизерин» и «Поттер». «Самое главное в зельях: научиться сочетать несочетаемое», — вдалбливал в их малолетние головы зельевар. «Вот и сочетайте, профессор!» — мстительно заметил про себя Альбус, который, конечно же, почувствовал неуверенность мистера Лонгботтома. — Сегодня у нас парная работа, Альбус. Будь внимателен, пожалуйста, — профессор чуть похлопал ученика по плечу ободряющим жестом, и Альбус ощутил его жалость. Невилл Лонгботтом жалел его — странного Поттера, что попал не на Гриффиндор, чьими синонимами всегда были храбрость и справедливость. На смену вялой апатии пришла злость. Альбус чуть повел плечом, сбрасывая профессорскую руку – никому не заметный жест — и осмотрел класс в поисках пары на сегодняшний урок. Роза уже нарезала что-то вместе с Ирбисом Роллом — гриффиндорцем, конечно. Скорпиус Малфой, внимательно следивший за ним с того момента, как он шагнул через порог, оказался один. Он чуть сощурился, окатил Альбуса ледяным взглядом «я – Малфой, а все остальные побоку» и вдруг приглашающе махнул рукой, чуть улыбнувшись. Улыбка, которую мог разглядеть только Альбус Поттер. А может, он ее себе выдумал, эту улыбку? В любом случае, выбора у Альбуса не было, и он отправился к единственному свободному месту в классе. Скорпиус уже нарезал какие-то высушенные стебли и теперь собирался приняться за что-то более отвратительное, что ждало своего часа на самом краю стола. — Вскипяти котел, — сказал Малфой, спокойно двигаясь, давая Альбусу место у стола. — Почему ты меня не разбудил? – спросил Поттер, чувствуя, что закипает от одного только вида спокойной, уравновешенной рожи Малфоя-младшего. — Не понял, — проговорил тот, не теряя ни капли невозмутимости. — Я, кажется, не нанимался к тебе домовым эльфом. Научись ставить будящие чары, уже давно все умеют, а не научился или забыл – терпи. — Но ты же мог… — Мог. Но не стал. Теперь не забудешь. Столкнувшись с железной и неоспоримой логикой Скорпиуса Малфоя, Альбус притих и занялся тем, чем, собственно, и было положено заниматься прилежному ученику на уроке зельеварения. Из-за плохого настроения, недобрых взглядов однокурсников, которые явно точили на него зуб за снятые баллы с факультета, Альбус сильно нервничал и путал ингредиенты, Малфой пытался спасти ситуацию, но, видимо, здесь он был абсолютно бессилен. Декан Гриффиндора, добравшись до их стола — последнего в классе, задумчиво изучил содержимое их котла, загадочно хмыкнул и провозгласил: — Минус еще пять, Слизерин, за невнимательность некоторых студентов. А вас, мистер Малфой и вас, мистер Поттер, я жду сегодня к семи на отработку. Все свободны. Гриффиндорцы покидали класс в приподнятом настроении, умница Уизли снова отличилась и заработала баллы для факультета. А вот слизеринцы выходили, кидая говорящие взгляды на Поттера и Малфоя. Больше на Поттера, конечно, ведь 10 баллов ему не простят. Уже сейчас побегут жаловаться старшим и вечером устроят разбор полетов. Если дождутся с отработки, конечно. Альбус криво усмехнулся. Уж лучше честно отмывать лонгботтомовские котлы до мозолей, чем попасться на растерзание разъяренным одноклассникам, которые разорвут его на кусочки. С некоторых пор слизеринцы весьма щепетильны во всем, что касается чести их факультета. Альбус плелся за Скорпиусом и настроение его сменилось с плохого на мрачное. Очень мрачное. Зайдя в кабинет, где должен был начаться урок новейшей истории, Альбус проигнорировал Скорпиуса, который вроде замялся, словно решая, куда ему сесть, и плюхнулся рядом с Розой. Здесь были все. И рэйвенкловцы, и хаффлпаффцы, и слизеринцы, и гриффиндорцы. Весь первый курс школы чародейства и волшебства Хогвартс. Что-то новенькое — раньше их не объединяли, да и столы поставлены странно: сдвинуты в несколько рядов. В итоге Малфой все равно оказался рядом, только с другой стороны. Глядя в спокойные, насмешливые голубые глаза, Альбус понял, что больше не обижается, но какой-то неприятный осадок все же остался. Профессор Дэвид Бейлс, декан Рэйвенкло, улыбнулся и загадочно подмигнул. — Сегодня особенный день, ребята, — он выдержал торжественную паузу. — Дело в том, что раньше не преподавали подобным методом, так как изобретен он сравнительно недавно. Вы, наверное, знаете, что такое омут памяти? – спросил профессор и обвел всех внимательным взглядом. Студенты неуверенно кивнули. Некоторые переглянулись и пожали плечами. — В любом случае, это вы должны изучать на магических предметах, а мое дело - донести до вас информацию о событиях, которые произошли совсем недавно по историческим меркам, но которые достойны попадания в историю. Продолжаем тему Хогвартса наших дней, и сегодня мы вернемся к событиям третьей магической войны. А точнее, поговорим о разрушениях этой войны. А рассказать я вам хочу о Выручай-комнате, которая существовала ранее, но была разрушена. О, это было поистине уникальное помещение. Комната подстраивалась под желания находящегося в ней волшебника и могла быть использована для разных целей. К сожалению, она была уничтожена. Как именно, вы узнаете уже сегодня, а точнее увидите, благодаря новейшим разработкам министерства Магии. Герой Третьей Магической войны, обладатель ордена Мерлина высшей степени, Главный аврор Гарри Джеймс Поттер любезно поделился с нами своими воспоминаниями, чтобы вы могли не только услышать, но своими глазами увидеть некоторые моменты той страшной войны. А поможет нам в этом модифицированный омут памяти, который позволит увидеть все воспоминания на этом полотне, — преподаватель указал на нечто перед ними, что больше всего походило на огромную белую простыню. Альбус шумно вздохнул, и ему показалось, что он сделал это в первый раз за последние несколько минут. Он, конечно, слышал о Выручай-комнате, но отец рассказывал про нее неохотно, вернее, о ее разрушении он не любил говорить, но зато рассказывал о ее чудесах и о том, как они собирались подпольным отрядом, чтобы помогать сопротивлению. Именно в Выручай-комнате. Стало интересно, любопытно и немного обидно, что он увидит воспоминания отца вместе с кучей студентов. Вряд ли отец доверил бы на всеобщее обозрение что-то личное – он очень хорошо умел контролировать свои мысли, но все же Альбус предпочел бы увидеть это дома, в кругу семьи. Однако он понимал, что скорее всего технология массового показа воспоминаний уникальна и, возможно, существует только в Хогвартсе. Рядом так же шумно вздохнул Малфой. Опустив взгляд, Альбус увидел, как длинные пальцы подрагивают от волнения, а голубые глаза закрыты. Скорпиус что-то шепчет про себя. Не разобрать, что. Альбус чувствует его волнение. Он ощущает его как плотную завесу, что накрыла их обоих. Почему? Что-то связанное с его отцом? Альбус ничего об этом не знал. Он машинально протянул руку и успокаивающе сжал напряженно сведенные пальцы. Скорпиус вздрогнул, но руки не выдернул, и глаза не открыл. — Не нервничай так, — прошептал одними губами Альбус. — Ты не знаешь, — выдавил сквозь зубы Малфой-младший. — Нет. Но, закрыв глаза, от этого не убежишь. Это история. И мы должны знать, — Альбус еще раз сжал узкую ладонь и отпустил. Скорпиус медленно пошевелил пальцами и, наконец, открыл глаза. Чуть нервным жестом заправил за ухо выбившуюся платиновую прядь и уставился на полотно, не моргая. — Итак, представляю вашему вниманию печально известный эпизод разрушения Выручай-комнаты, – мистер Бейлс сделал несколько плавных пассов палочкой над небольшим флаконом с чем-то белесым внутри, потом повторил жест над полотном. И спустя несколько секунд стало проступать изображение. Чуть подернутое дымкой, но все-таки четкое. Молодой парень в круглых очках, испачканное лицо, безумный взгляд зеленых глаз. Он пристально смотрит на что-то перед собой, — Альбус чувствует, что воздух стремительно испаряется из комнаты. Ему становится невыносимо душно. — Что там у тебя, Поттер? – голос, как две капли воды похожий на голос Скорпиуса. Малфой-младший сжимается и пытается съехать вниз, под парту. Альбус хватает его за шкирку и возвращает на место, в первый раз чувствуя себя уверенней, чем его высокомерный приятель. На полотне три человека. Впереди высокий худощавый блондин, за ним, с палочками наизготовку, еще двое парней. Один огромный, почти квадратный, другой чуть поменьше, но все равно смотрится крепче болезненно худого блондина. Они держат палочки, направленные на Поттера. — Я хочу вернуть свое,— тягуче произносит Драко Малфой. — Моя палочка. Она нужна мне. — А та, что есть, тебя не устраивает? – голос Гарри Поттера спокоен, хотя он и находится под прицелом трех палочек. Драко Малфой почему-то чуть наклоняет голову (точь-в-точь Скорпиус!) и начинает сбивчиво объяснять, почему ему нужна именно его палочка. Молчаливые спутники, что тенью стоят за его спиной, удивленно переглядываются. И, правда, непонятно – с чего врагу объяснять свои действия, когда желаемое можно просто отобрать превосходящей силой. Поттер прерывает его на полуслове: — Почему, Малфой? – спрашивает он, пристально всматриваясь в лицо Драко. — Почему ты не сказал ей? Беллатрисе. Ты же знал, что это был я… Малфой меняется в лице, его взгляд становится растерянным и чуточку обиженным, словно взгляд ребенка на взрослого, который не понимает очевидных вещей. Кончик палочки, что направлена на Поттера, дрожит, выдавая сильное волнени