направился к «своему» столу. Мимо Розы, Джеймса, Мелиссы, мимо тех, к кому привык и считал друзьями. Изумленный вздох пронесся по залу, когда Альбус устроился на самом краешке слизеринского стола. «Вот и все, — это была его единственная мысль на тот момент, — вот и все». И тут раздался тихий смех. Смеялся человек на портрете. Весь в черном, с длинными черными волосами и крючковатым носом. Он смеялся искренне и заразительно, и его смех прокатился по залу, заводя всех, кто в нем находился. Старшие слизеринцы закатывались хохотом, и только малыши сидели и смотрели настороженно, не понимая причину такого бурного веселья. — Хватит! — голос Макгонагалл, усиленный сонорусом пронесся по залу, призывая распустившихся студентов к порядку. И распределение продолжилось своим чередом. Старосты повели первокурсников в спальни. Следуя за высокой, тонкой, как будто прозрачной девушкой, Альбус чувствовал, что все действия выполняет на автомате, словно под заклятием Империус. В голове был полный сумбур. Слизерин… все-таки Слизерин… Он пропустил замечание старосты насчет движущихся лестниц и растянулся прямо под ноги своих, теперь уже, однокурсников. Захотелось плакать, желательно прижавшись к широкой отцовской груди, слушая успокаивающее и размеренное биение его сердца. Но Гарри Поттер давно уже был дома на Гриммаунд плейс, и достать его для того, чтобы поплакаться, не представлялось возможным. «Сдержаться. Не плакать. Это слабость», — билось в мозгу. Попытавшись встать, Альбус запутался в полах длинной школьной мантии и снова упал, уже безнадежно барахтаясь и не пытаясь сохранить лицо. — Быстрее! Я никого не буду ждать! — прикрикнула на подопечных староста и направилась вниз по ступеням. Первокурсники завозились и отправились дальше. Альбус, окончательно запутавшись, беспомощно смотрел на удаляющиеся спины, как вдруг рядом раздался сухой надломленный голос: — Руку. — А? — Альбус оглянулся и наткнулся вглядом на холодные голубые льдинки в глазах Скорпиуса Малфоя.
— Руку, Поттер, — усмехнулся Малфой, протягивая свою белую узкую ладонь.
— Спасибо, — промямлил Альбус, протягивая в ответ свою, и почувствовал себя гораздо уверенней, оказавшись вновь в вертикальном положении. От кого он не ожидал помощи, так это от «бледной немочи», как он окрестил Малфоя про себя. И тут понял, что больше не может сдерживаться и рухнул на ступеньку, закрыл руками лицо, украшенное свежим лиловым кровоподтеком, и разрыдался. Подумав, что теперь-то уж точно остался один. А Малфой... ну, так это же Малфой, а дядя Рон категорически запретил общаться с ним, потому что «от Малфоев одни проблемы и гадости». Когда, отрыдавшись на свою горькую судьбу и вселенскую несправедливость, засунувшую его на этот змеиный факультет, Альбус поднял прозрачные и опухшие от слез глаза, то увидел, что Скорпиус никуда не делся, а просто стоит рядом и смотрит на него. Не презрительно. Не с отвращением за слабость. Не готовый рассмеяться над «папенькиным сыночком», а просто смотрит. — Все? — спросил он, чуть наклонив голову, и золотистая прядь легла на бледную щеку. Скорпиус смешно сдул ее движением губ и продолжил выжидательно смотреть на Альбуса.