***
Тедди Люпин очнулся перед рассветом. Лучи мягкого утреннего солнца проникали сквозь поредевшие листья деревьев, окрашивая все вокруг в золотистый цвет.
Тед открыл глаза: понимание происходящего и человеческие воспоминания хлынули в мозг непрерывным потоком, Тедди глухо застонал и схватился за голову; встал, держась за ствол большого старого дерева. Его мутило. Он поморщился и попробовал сделать шаг. Получилось, но с трудом. Мысли, тревожные, невыносимые, тяжело ворочались в голове, жутко хотелось пить. Все, что помнил Тед, - это как его накрыла волна выворачивающей ярости, и как его крестный стоял, наблюдая за ним со странным пониманием и участием, граничащим с ужасом.
Как он оказался в Запретном лесу, Тед не помнил. Лишь смутное ощущение озноба, лихорадки, терзавшей тело всю ночь, мелькали в памяти, словно напоминая о чем-то гадком, неприличном, о чем-то, что хотелось поскорей забыть. А теперь, когда он осознал, что с ним произошло, то пришел стыд и страх - ощущения, которые аврор Люпин уже начал забывать за время своей бескомпромиссной работы под руководством Гарри Поттера.
Тед понимал, что теперь его жизнь изменится навсегда, вывернется наизнанку, и эта ночь — всего лишь точка отсчета. Безумный старт в новую неизбежность. Он осознавал, что случилось что-то ужасное, но надежда робким огнем окутывала сознание, не давая сорваться. Может, это проявления метаморфизма? Он знал, что его мать, Нимфадора, была метаморфом, что она могла менять облик по своему желанию, отсюда и странный изменяющийся цвет волос у самого Теда. Может, какой-то этап взросления, переход на новую ступень, еще какая-нибудь ерунда… Чушь! Это все полнейшая чушь. Тед вспомнил глаза Гарри перед тем, как кануть в небытие. В этих глазах был ответ. Его крестный точно знал, что происходит, и ему придется рассказать об этом.
Но сначала Теду предстояло вернуться домой. Чуть влажные от утренней испарины листья противно чавкали под ступнями. У Теда не было ни одежды, ни палочки, и он даже представить себе не мог, как именно доберется до ближайшего камина. Было холодно. Промозглая сырость и утренний холод, казалось, забирались под кожу, чтобы забрать последнее тепло.
— Волчонок… — вдруг сказал чей-то голос. По-старчески скрипучий, он, тем не менее, звучал достаточно бодро.
Тед встрепенулся. Он не ожидал, что встретит в лесу человека.
— Кто здесь? — спросил Люпин, нервно сглотнув.
— Волчонок… молодой, смешной… неужели?...
— Да кто здесь? — Тед огляделся по сторонам, но кроме толстых стволов и узловатых корней ничего не увидел.
— Тебе холодно? Пойдем, согреешься, — голос хихикнул, похоже, довольный собой.
Идти куда-то, за кем-то по утреннему лесу было верхом абсурда. Но сама ситуация для Теда, внезапно оказавшегося неизвестно где, уже была абсурдна, поэтому молодой аврор решил довериться странному голосу.
Перед глазами заплясал огонек, и Тед послушно пошел за ним, решив, что терять ему уже, в принципе, нечего. Спустя полчаса огонек нырнул за густое переплетение веток впереди. Тед задумчиво провел по странной стене рукой: мгновенно ощутил магию и отдернул руку. Флитвик всегда учил своих студентов, что нет ничего опаснее неизведанных чар.
— Испугался, волчонок? — раздался все тот же голос, на этот раз прозвучавший с явной насмешкой, — ты проходи, проходи, не бойся…
Тед аккуратно раздвинул ветки и шагнул в образовавшийся проем. И тут же оглянулся на странный звук. Ветки сошлись обратно со странным скрипом.
Здесь было тепло и зелено. Словно дыхание осени не коснулось этих мест, словно здесь существовал свой особенный мир. А впрочем, так оно и было.
Перед Люпином оказался дом. Деревянный добротный, он будто бы приветливо распахнул дверь перед незваным гостем.
— Чего уставился? Заходи давай.
Тед сделал неуверенный шаг внутрь. Половица под ногами жалобно скрипнула. В чистой и светлой комнате было тихо. Здесь уютно расположились стулья и большой овальный стол. Не было ни ковров, ни скатерти, ни каких-то других милых вещичек, что обычно придают особый уют дому.
Внезапно он понял, что за ним пристально наблюдают. В углу комнаты стоял человек. В темной мантии, абсолютно седой. Его морщинистое лицо не выражало ни капли той язвительной насмешки, которую слышал Тед в голосе, что привел его сюда. Старик выглядел спокойно, даже чуть отстранено: из-под косматых седых бровей его выцветшие глаза смотрели ласково, со снисхождением.
- Оденься, — сказал незнакомец строго и властно, кинув Теду черный сверток. Натянув мантию, простую черную, Люпин почувствовал себя гораздо уверенней. Его волосы приобрели фиолетово-розовый оттенок. Он был смущен и одновременно снедаем любопытством.
— Теперь сядь.
— Зачем? — с вызовом спросил Тед, по волосам будто пробежали огненные искры — красные отблески.
— Поговорить, волчонок.
— Кто вы и почему зовете меня так?
— А ты не знаешь? Ты же оборотень.
— Не оборотень, а метаморф. Моя мать — метаморф. Я не имею к оборотням никакого отношения.
— Оборотень-метаморф… Какой интересный мальчик. Какая интересная наследственность… Я умираю.
— А я могу чем-то помочь? — Тед был удивлен такой быстрой смене темы разговора. Странное заявление от незнакомого человека в непонятном месте.
— Ты? Ты можешь спасти всех.
— От чего? — Тед сжал виски руками: как же не повезло наткнуться на безумца-отшельника…
— От Темного Лорда, конечно же…
— Волдеморт мертв!
Старик рассмеялся. Он смеялся хрипло и надсадно, его седая борода тряслась в такт.
— Темный Лорд будет всегда. Вопрос в том, кто Избранный, волчонок. Темный Лорд придет. И быстрее, чем все думают. Мы на пороге полного краха. Мы собирались готовиться к войне, а она вот — рядом. Избранный, волчонок. Нет, не ты... вижу. Не ты. Избранный есть, и он сможет уничтожить зло, что совсем близко. Так было всегда. И так будет. Смутное время... Волдеморт — только часть, одна из страниц этой печальной книги. Финальная глава впереди. Ты можешь спасти избранного, — сказал он, и вдруг резко вскинул палочку, — Легилименс!
Внезапно накатила темнота, и Тед Люпин провалился в небытие.
***
— Рождественский бал. Старая традиция. Какого Мерлина?...
— Ты же сам сказал: традиция, — рассмеялся Скорпуис, разглядывая мрачного Альбуса, который примерял праздничную мантию перед зеркалом в слизеринской спальне. Мантия была велика, как обычно. Ее прислала Гермиона, так же, как и Рози, и Хьюго, и Джеймсу с Лили, по-видимому. И, похоже, мужские были одного размера. На Джеймсе это смотрелось, наверное, инеплохо, но вот на Альбусе мантия выглядела явно с чужого плеча.
— Поттер, ты в этом похож на совенка. Которого искупали.
— Ну и пусть! — фыркнул Альбус, но торчащие вихры попытался пригладить, — мне все равно, как я выгляжу. Если Гермиона решила, что мне подойдет, значит, в этом и пойду.
— Нельзя, — серьезно покачал головой Скорпиус, отрываясь от большой книги в кожаном переплете с золотым тиснением, ты — участник Турнира, победитель первого этапа. На тебя же будут все смотреть. Напиши своей тетке, пусть пришлет на пару размеров меньше.
— Я подумаю, — буркнул Альбус, подумав, что его все обсмеют, если узнают, что он просит мантию на размер меньше. С другой стороны, если Гермиону попросить, то она никому не расскажет… Его размышления прервал голос Скорпиуса:
— Ты уже пригласил кого-нибудь?
— А? — Альбус повернулся к другу, и в глазах мелькнуло смущение и страх.
— Ну надо же кого-то пригласить… Тем более, тебе…
— А тебе, как будто, не надо… — Альбус отвел глаза в сторону, сделав вид, что изучает тяжелую резную раму зеркала.
— Надо, — Скорпиус улыбнулся. Казалось, перспектива кого-то приглашать его совсем не пугала, — но я не краснею при этом как первокурсница перед распределением, правда?