— Да?
— Она устроилась в постель. Я заставила ее съесть несколько кусочков еды, но она устала и не могла успокоиться. Ее тошнит и у нее ужасная головная боль, и я боюсь, что у нее может быть сотрясение мозга. Вы хотите, чтобы я осталась с ней?
— Нет, это нормально. Я буду присматривать за ней всю ночь.
— Хорошо. Тогда спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Прежде чем выйти из офиса, я выключил компьютер, взял телефон и направился на другую сторону дома. Это было бы достаточно тяжело, если бы Майя спала в соседней комнате. Присматривать за ней, пока она спит, будет одной из самых трудных вещей, которые мне приходилось делать за очень долгое время.
ГЛАВА 3
МАЙЯ
Мне снилась кровь. Кровь на моих руках, на полу, в кровати. Никто не скажет вам, сколько крови течет у человека, когда вы наносите ему удар. Кровь преследовала меня, заставила усомниться в своем здравомыслии. Я проживала свой день без забот, а потом смотрела вниз и видела кровь на своих руках. В ту ночь это было повсюду. Обратиться в полицию не представлялось возможным. Томми обо всем позаботился. Я просто не представляла, сколько мне это будет стоить.
Проснувшись снова, я перевернулась на кровати. Я была беспокойной и продолжала чувствовать, будто за мной наблюдают. Я слышала, как Антон недавно вошел в свою комнату, а затем открыл дверь, соединяющую наши две спальни. Когда он не пришёл, я попыталась снова заснуть. Голова болела сильнее, чем когда-либо прежде, и если бы я двигалась слишком быстро, то почувствовала бы острую боль в боку. Я осторожно поднялась и ахнула.
— Что ты здесь делаешь?
— Мэрибет беспокоилась за тебя. Я сказал ей, что буду следить за происходящим, чтобы она могла поспать.
— Как долго ты там сидишь?
Антон взял телефон, который лежал на ручке кресла.
— Около четырех часов.
— Я сказала вам обоим, что со мной все в порядке, тебе пора идти спать.
Он встал и пересек комнату, направляясь ко мне.
— Где еще он тебя обидел?
— Все в порядке, Антон, правда, со мной все в порядке.
— Ложись, Майя, — его рука поднялась и взяла неповрежденную сторону моего лица. Я не могла с собой ничего поделать. Как бы я ни ненавидела это делать, я растворилась в его прикосновениях, когда он нежно толкнул меня обратно на подушки. Когда он отдернул свою теплую руку, у меня вырвался неконтролируемый всхлип. Я скучала по Антону всеми фибрами своего существа, и теперь, когда он смотрит на меня сверху вниз, мне никогда не хотелось, чтобы этот момент заканчивался. Он был моим безопасным местом. Всегда было, всегда будет. Он был маленьким мальчиком, который привел меня к своей матери, когда мы были детьми, и рассказал ей о моих синяках. Он рассказал ей, что мой отец сделал со мной, и я никогда не уходила. Это был первый раз, когда он меня спас. Я и не подозревала, что это будет не последний раз.
Он включил свет, а затем его руки потянулись к моей рубашке. Даже ткань, пробегающая по моей коже, когда он ее поднимал, причиняла боль. Я старалась не корчиться и не гримасничать. Если бы он знал, насколько это плохо, он бы просто снова разозлился. Я недооценила, как я должна была выглядеть. Он стиснул зубы, но ничего не сказал. Вместо этого он посмотрел на меня, рассматривая каждую царапину и синяк, которые мог найти. Он помог мне сесть и снял с меня рубашку, затем брюки. Я лежала там в одних трусиках, но меня это не беспокоило. До этого Антон видел мое тело миллион раз, и хотя я была в синяках и избита, жар между нами поднялся, как натяжной стержень, готовый сломаться.
Я лежала неподвижно, а он провел по мне руками, стараясь не касаться моих ребер. Он поднял мою ногу и поцеловал поцарапанное колено изнутри, а затем руку, где были синяки от хватки Эдди. Я была в замешательстве, и теперь он мог все это видеть. Когда он закончил осмотр, его руки легли по обе стороны от меня.
— Ты должна была сказать мне. Твои травмы серьёзны, Майя. Мэрибет была права. Мне следовало вызвать для тебя врача раньше.
— Выглядит хуже, чем есть на самом деле.
— Каждый раз, когда ты двигаешься во сне, ты издаешь крик. Тебе не нужно продолжать притворяться, только не со мной.
Слёзы навернулись на глаза, поэтому я отвела взгляд. Я ненавидела выглядеть слабой перед ним. Я ненавидела нуждаться в чьей-либо помощи. Антон всегда был моим единственным исключением. Он был единственным человеком, который знал меня настоящую. Я почувствовала его прикосновение, когда он повернул к себе мое лицо и вытер слезы. Он наклонился вперед и нежно поцеловал меня в губы, словно между нами горел огонь. Когда он отстранился, он помог мне снова надеть рубашку, в которой я спала, накрыл меня одеялами и вышел из комнаты.