Я лежала и думала, что, черт возьми, мне теперь делать. Я была слаба под его чарами, и мне нужно было быть сильной. Моя сила и стойкость были единственными вещами, которые поддерживали меня в живых. Я допустила одну ошибку и меня поймали. Но была ли она единственной? Или приезд сюда к Антону — это вообще очередная ошибка?
— Вот, возьми это, — сказал он, вернувшись. Он протянул мне две белые таблетки и стакан воды, и я сделала, как он просил. Что бы это ни было, это должно было быть лучше, чем боль, которую я испытывала. Когда я закончила, он взял у меня стакан и поставил его на стол. Вместо того, чтобы повернуться в свою комнату, он обошел другую сторону кровати, снял футболку и скользнул рядом со мной. Он протянул руку, как делал миллион раз раньше, и я осторожно скользнула в его объятия. Он позволил мне приспособиться, пока я не нашла удобное место. Лежать на боку, положив голову на сгиб его руки, было самым удобным местом на свете. Его рука нежно обняла меня и поцеловал меня в макушку.
— Спокойной ночи, Майя.
— Антон?
— Да?
— Ты меня ненавидишь?
— Нет, поспи немного.
— Я не думаю, что смогу.
— Таблетки помогут облегчить боль.
— Это не боль, это мечты.
— Ты разговаривала с кем-нибудь после того, как это произошло?
— Нет. Как я могла? Я позвонила Томми и побежала. Полиция бросила бы меня в тюрьму. Моя профессия не совсем легальна, и я только что убила парня.
— Почему ты мне не позвонила?
Это был один из миллиона вопросов, на которые, как я надеялась, мне никогда не придется отвечать. Чем больше времени я проводила у Антона, тем больше он копался в том беспорядке, в который превратилась моя жизнь с тех пор, как я ушла. Как мне было объяснить ему, что если я позвоню ему, то как будто ничего и не изменилось? Прошло три года, а я так и не пошла дальше. Призыв его прилететь на своем высоком коне и спасти меня был доказательством этого. Но то же самое произошло с ним сегодня вечером.
— Мне жаль, что я появилась так, как сегодня вечером.
— Ты мне не ответила. Почему ты не позвонила мне, когда все случилось?
— Я больше не твоя проблема.
— Раньше ты тоже никогда не была моей проблемой. Я провел большую часть своей жизни, пытаясь убедить тебя, что ты не обуза, а ты все еще мне не веришь.
— Трудно исправить годы ущерба. Ты знаешь это.
Его молчание было всем ответом, который мне был нужен. Лежать в его объятиях было моим любимым местом в мире. Я скучала по его объятиям так же сильно, как скучала по нему. Наша жизнь не была справедливой в том смысле, в котором все обернулось. Долгое время мы были только друг у друга. Конечно, взрослые всегда были рядом, пока мы росли, но мы старались держаться подальше от чьих-либо ног. Семья Антона была опасной, да и моя была немногим лучше. В детстве мы вот так лежали у него во дворе и смотрели на звезды. Мы загадывали желания и рассказывали истории о том, какой замечательной станет наша жизнь, когда мы станем старше. Мы даже не подозревали, что эти моменты были одними из лучших воспоминаний, которые мы когда-либо оставляли. Я любила Антона так сильно, что это причиняло мне боль. Границы между любовью и ненавистью так часто стирались между нами двумя, что я забывала, каково это — не иметь его в своей жизни. Мы наполнили свою жизнь любовью, похотью и ненавистью. Это все, что мы знали. Потом он сказал мне уйти, что я и сделала. Я уходила раньше, но всегда возвращалась. В прошлый раз я этого не сделала. Я хотела доказать себе, что он мне не нужен. День за днём я чувствовала себя несчастной без него и ничего не могла с этим поделать. Что-то в этом последнем бою казалось окончательным, и сейчас, лежа рядом с ним, мое тело пылало от того, чего у него не могло быть. Пока мое сердце горело надеждой на будущее, которое я потеряла.
Я не осознавала, что плачу, пока не почувствовала влажность между стороной своего лица и его грудью. Его рука сжалась вокруг меня, и он провел своей большой ладонью вверх и вниз по моей спине. Это движение должно было меня успокоить, но оно только усложняло ситуацию.
— Посмотри на меня, волчонок.
Я выдохнула, даже не подозревая, что сдерживаюсь, когда подняла подбородок и посмотрела на любовь всей своей жизни.
— Я исправлю это.
Я хотела спросить, что? Он имел в виду ситуацию с Томми? Или нас? Мое сердце бешено колотилось при мысли об этом. Если бы я была честна с самой собой, то в глубине души я бы молилась, чтобы сегодняшний вечер сложился так, как он есть. Антон не был моим рыцарем в сияющих доспехах, он был моим волком, как и я его. Мы были судьбоносной парой, вот что он всегда говорил. Он готов убить, чтобы защитить меня; он делал это раньше, а мы были всего лишь детьми. Не было сомнений, что он сделает это снова.