Светло-золотистые стены не даруют привычного тепла и гостеприимства. В этот час они давят без шанса остаться несломленным.
Холодный воздух пробирается под кожу, лучи светила не проникают в сковавшее горечью тело.
“Тебя никто не спрашивает” — пластинкой крутиться где-то там далеко.
Пешка, в руках сильных мира сего. В руках сильных, жестоких, безжалостных мира сего.
В руках предателей.
Слезы безостановочно льются, выкладывая петляющие дорожки на бледной коже. Она не чувствует их. Капли падают на сложенные перед собой руки. Соленая влага впитывается в покров будто в высушенную землю. Боль скручивает душу, желая найти выход в стремительном водопаде горестных чувств. Боль отчаянно хочет выбраться из скованного тела. Но мысли гвоздями прибивают её к стенам израненной души. И каждая мысль только разворачивает океан невыносимой боли. Грудь рвет острыми когтями.
“Ты станешь парой Рамира Рассармана. Вопрос закрыт” — слова отца заходят на очередной круг мыслительного вихря.
Горло стянуло так сильно, что воздух насильно прокладывает себе дорогу, умудренно поддерживая жизнь в разбитом теле.
Альдери будто в сюрреалистичном мире. В долбанном нереальном сне. В иллюзии самого страшного кошмара.
Она ждет когда жуткое видение отступит от неё. Проснется из этого чудовищного события. Откроет глаза и выдохнет с облегчением. Скинет с себя оковы пылающего ада.
Это все сон.
Не может быть так.
Не может судьба быть так враждебна к ней.
Это просто сон.
Она скоро проснется.
Как же больно то…
Альдери качается взад-вперед, ожидая своего выплывания из затянувшегося кошмара. Блики играют в длинных мягких кучеряшках. Она расскачивается в такт водоворота в своей голове. Сердечный стук слабо отзывается в недрах замерзшего тела. Только глаза пылают от напора сбегающих мокрых дорожек. Щеки горят. Руки подрагивают. Грудь ноет. Голова кружиться. Пространство смешивается в одно размытое пятно. Мысли курсируют как заведенные.
Неужели все таки предали?
Избавились. Как от ненужного хлама. Просто сбагрили в руки как нерадивого щенка.
Не может быть так. Отец не мог так поступить с ней. Это просто сон. Скоро все закончится.
— Альдери, — кто-то тихонько зовет её.
Голос настойчивее врывается в помутненное сознание.
Альдери. Альдери. Альдери.
Слова играют на задворках урагана.
Чья-то рука ложится на плечо и мягко потряхивает. Девушка продолжает свое маятниковое движение, стеклянными глазами пронзая стену напротив.
— Сестренка, — кто-то согревает своим теплом совсем рядом. Альдери переводит свой пустой взгляд на присевшего близко.
Кристен осторожно заносит свою руку, прикасаясь к мягким волосам. Серые глаза пронизаны глубокой печалью, паутина морщин сковала его молодое лицо.
Он нежно гладит её, разделяя тяжелые чувства. Молча смотрят друг на друга. Брату сложно оправдать действия отца. Нужные слова не спешат зарождаться на языке. Крис не знает как облегчить её страдания в эту минуту. Немая скорбь окутывает их.
— Отец хотел как лучше, — Совсем тихо и неуверенно произносит в немощную пустоту. — Он пытается спасти тебя от неминуемой смерти.
Адьдери горько усмехается.
Именно сейчас до сознания доходит, что это не сон вовсе. Это чертова реальность. В которой нет места её желаниям. Нет места поддержке семьи. Нет целостности. Есть только пустые слова и мнимые оправдания их поступкам.
Семья предала ей. И теперь пытается объяснить свои действия.
— Метка убивает тебя. Постарайся понять его, — Кристен пытается придвинуть сестру ближе. Альдери застыла, возвращаясь взглядом к пустой стене.
Крис опускается на корточки перед ней и осторожно прикасается рукой к влажной щеке:
— Я буду рядом. Не брошу тебя.
Альдери не реагирует, молча уставившись на светло-золотистые обои. Все, чего ей сейчас хочется — остаться одной. Все эти пустые слова не цепляют душу. Не разливаются теплом по коже. Не дают надежду.
Бесмысленные нелепые слова.
Она вновь погружается в себя, теряя нить с реальностью. Падая в пропасть безнадежности.
— Мы сейчас уедем на собрание. Вернусь и мы поговорим с тобой. Хорошо?
Кристен разглядывает безжизненное лицо сестры, пытаясь увидеть там проблеск хоть какой-то эмоции. Хоть какую-то реакцию. Она молчит. И он всерьез беспокоится за неё. Боится увидеть сломленной. Потерянность в её глазах передается болью прямо в сердце.