Но не слышит она истинного зова своего волка. Зова остаться в живых. Он бореться за свою жизнь, отчаянно поскуливая и моля о спасении. Страх и скорбь пылает в потерянных глазах. Увядающая жизнь плещется в них. Лапы пьянно виляют.
Новый порыв ветра приносит очередной далекий вой чужого зверя. Страх сковывает душу Альдери, она напором сметает вторую ипостась, возвращая себе свой разум и тело. Рискуя быть пойманной, она подхватывает остатки одежды и ускоряет путающийся шаг, погружаясь вглубь песчанной дюны. Ветер усиливается. Вихри песка застилают обзор. Идет почти вслепую.
Каждый метр отдается болью во всем теле, ощущения, сопоставимые с градом вонзающихся пуль. Запах крови прорывается в затуманенный рассудок. Альдери заторможенно осматривается свои голые ноги, пытаясь найти рану. Тоненькая струйка стекает по животу. Она распахивает мастерку, протягивая взгляд вдоль струящейся линии. Метка покрылась коркой, выдавливая наружу красные капли, что по контуру стекают в одно русло. Руки дрожат, кожа покрывается красными пятнами. Ноги путаются в засасывающем песке. Горло сдавливает колючими петлями, в глазах белеет.
Зверь отчаянно стучится внутри, звуки перетекают из воя в неистовый плачь. Волчица бешено бьется о крепкие стены заточения, переживая предсмертную агонию.
— Альдееерииии, — голос разрывает песчанную бурю, что незаметно развернулась в ответ на страдания.
Альдери мучительно долго разворачивается, цепляя движущиеся белые пятна. Шоколадные волосы развеиваются на ветру. Лицо источает лишенное красок выражение. Сердце работает на пределе, ударяясь от стены грудной клетки.
Ещё один шаг вперед и ноги бессильно отказывают, подкашиваясь к земле. Кровь обильно стекает по израненой груди. Воздух не может пробраться в сдавленные легкие. Боль в голове разрывается на мелкие кусочки, дикий крик уносит разыгравшийся ветер. Альдери падает, поднимая столб песчанного золота. Глаза закрываются, чернота окутывает сознание, сердце делает последний удар, разнося прощальный стук в бескрайнюю пропасть.
Глава 40
Сердце пробило колом, Рамир со сдавленным немым криком упал на колени.
Вены вздулись, дикая боль исказила мужественное лицо. Он потерялся в пространстве. Шум эхом прокатился за границами тела, отбиваясь от каменных стен. Метка выжгла до тла, орошая крепкую грудь каплями крови. Телефон выпал из рук, оставляя хозяина каменным изваянием переживать сильные муки. Дыхание сбилось, пот выступил на вымученном лице. Сердце зашлось бешенным ритмом. Он не мог произнести ни слова. Внутриности скручивало, кинжалы резали изнутри. Он пытался отдышаться, востановить сбитое дыхание, усмирить разрывающий ураган. Непонимание сжирало сильнее боли. В глазах мерцали яркие вспышки. Зверь отзывался отчаянным воем.
Окружающие застыли в немом вопросе, испуг просочился в глазах.
Только Вольгран скорбно опустил голову, падая на стул. Дрожащие руки вцепились в волосы.
— Альдери… — голос срывался, Рамир пытался что-то сказать, урывками хватая воздух. В висках стучали молотки, сердце судорожно сжималось.
Аракел осторожно приблизился к парню, потерявшись от развернувшейся картины. Крепкая рука опустилась на плечо:
— Рамир, что с тобой? — Он ждал ответа, растерянно блуждая по гримассе боли племянника.
Сдавленный выдох был ему ответом. Рамир упал на логти, сгибаясь пополам.
— Отойди от него, — Тихо проговорил Вольгран, прикрывая глаза руками. — Скоро пройдет.
Позже хрипло добавил:
— Жить будет.
Аракел с непониманием воззрился на своего бывшего друга.
Кристен дернулся как от поразившей молнии, лицо отобразило леденящий страх. Он путался в своих ногах, подходя ближе к отцу:
— Отец, — голос осип, спазм не давал вымолвить слова внятно. — Что… с ней?
Волки затихли, воздух сгустился. Серый туман летал над комнатой.
Рамир перевернулся на спину на холодном полу, сжимая руками грудь, воздух с трудом проникал в стиснутые легкие. Пульс набатом стучал в голове.
Кайла горько заплакала, сдерживая всхлипы. Маги склонили головы.
— Отец, — с мольбой вопрошал Кристен, не выдерживая давяшей тишины.
Айк и Аракел молча вопрошали того же ответа. Еще шесть волков полукругом замерли в скорбном молчании.
Приглушенный свет зала отбрасывал тень на тяжелые лица. Молодая луна спряталась за серостью ночных туч. Казалось, весь отель замер, в открытом окне жизни было не видно.
— Нет её больше, — Тихий голос Вольграна сотрёс тишину.