— Да, мы родные. Но я в маму пошла, он — в отца.
— Я хитростью выведал, что у него есть сестра, — Раймонд с довольным прищуром посмотрел на девушку.
Та снова закатила глаза.
— Пришлось немного поковыряться в твоем старом белье, — продолжает он. — Я дружу с местным магом, она немного рассказала о твоей семье. Сразу хочу сказать, что сочувствую тебе. Представляю, что ты пережила. Не злись на меня за моё любопытство.
Раймонд мягко прошелся рукой по ноге Альдери. Та взглядом попросила продолжить.
— Что касается трансформаций, то страствующие волки на то и становятся странствующими, чтобы развивать в себе силу и тотальный контроль. Мы умеем переживать полнолуние не меняя формы. Волк просыпается под гнетом луны, но не перескакивает в тело животного. Обостряется только обоняние, слух и зрение. Глаза выдают сверхъестественность. Поэтому в активные фазы луны я в основном сидел у себя в комнате. От того ты не чувствовала меня, бегая по скупым лесным чащам окраины. А узнав, что твоя ипостась подорвана — я понял, почему не чувствовал волка в тебе.
— Я не жалею тебя, — мягко отзывается волк на непроизнесенные слова. — Но готов помочь, если скажешь как.
— Никак, — небрежно бросает она и возвращает свой взор на Раймонда. — Все нормально, я живу с этим уже много лет. Расскажи мне об одиночках. Что заставило тебя уйти из стаи? Кстати, какой стае ты принадлежал?
— Никакой. Мой отец был странствующим волком, а мать — человеком. Она умерла при родах, — Тон волка передает спокойствие и смиренное равнодушие. — Я родился на севере и после смерти матери был отдан в детский дом. О своем звере узнал случайно в возрасте десяти лет. До этого волк спал в силу превалирующей человеческой части. Думаю, моя мать не знала, кем являлся мужчина, с которым она провела пару месяцев романтики.
— Откуда ты узнал, что твой отец — одиночка?
— Маг рассказал. В один из стабильных вечеров, наполненных агрессией, в детдоме, стайка взрослых пацанов избивала меня, накинувшись не далеко от футбольного поля. Удары наносились столь остервенело, что я слышал треск своих костей. Тогда неведанный жар пробил все мое тело, в венах пробежало электричество, я сам не понял как пулей сорвался с места. Скорость была такая, что парни застыли с изумлением на лицах. Трансформация застала меня в лесу, в киллометрах от учреждения. В голове был раздрай, я не понимал, что происходит, страх заставлял метаться по лесу. Пока маг не поймал меня. После отвел в свой дом. Там он мне и поведал переворачивающую сознание историю. Я три дня после этого не спал.
— Прожил четыре года с магом, после пустился в странствия. Маг многое мне дал, я ему очень благодарен.
— Ты поддерживаешь связь с ним?
— Его давно нет. После пятилетних скитаний я вернулся в его дом, но мне сказали, что Ликара забрала смерть.
— Насильственная?
— Нет, возрастная, — с улыбкой отвечает волк. — Ему уже за семьдесят было, когда он принял меня в свой дом.
— Ты раньше не рассказывал об этом.
— Ты и не спрашивала, — мягко ответили Альдери.
— Прости, — девушка с сожалением смотрит на парня, не понимая бурю вырвавшихся эмоций в её теле. О тех, кто мог жить с неменьшей болью она никогда не задумывалась, рьянно лелея только свою собственную. Отголоски совести пытаются прорвать броню волчицы, но она быстро отметает их, не желая переживать еще и вину. — Я мало интересовалась жизнью других людей. Не до этого было. Я не оправдываю себя.
— Я и не прошу. Ты спросила, я — ответил. Жалости ко мне испытывать не надо, я же этого не делаю по отношению к тебе.
Альдери вкладывает свою ладонь, переплетая с ним пальцы и в последний раз кидает взгляд на каменное здание.
Раймонд уводит её в глубь старинной улочки, по-дальше от галдящей публики речной набережной.
Раймонд терпеливо идет рядом, держа девушку за руку и сканируя старинные постройки взором зеленых глаз.
— Как ты оказался в институте искусств? — Альдери убирает телефон обратно, подстраиваясь под размеренный шаг своего собеседника.
— Клан Ликара помог сообразить мне корочку об окончании школы Караса, — со смешком отзывается волк. — Всегда хотел научится играть на скрипке, поэтому пошёл сюда. Правда она надоела мне через год и я переключился на гитару.
— Ты ведь не доучился? — Альдери внимательно смотрит на своего старого приятеля. — После окончания третьего курса я тебя больше не видела.
— Страствующие волки — непостоянные волки, — улыбаясь, продолжает Раймонд. Альдери успевает заметить пробежавшую тень в его взгляде.