А за окном убегает назад мирный среднерусский пейзаж под стук колес. Скорость привычна уже, – а поначалу, как в это время попали, медленной казалась. В двадцать первом веке поезд от Москвы до Владивостока шесть с чем-то суток шел – здесь же пятнадцать дней. Правда, нам с Аркадием раньше сойти надо, в Харбине. Да и Максиму Петровичу тоже, ну а Михаил Иванович до Владика едет. У летчика в столице по службе были дела, а Цветаев из отпуска возвращается, через Москву (лишь отсюда идут поезда до Владивостока), причем успел и у себя дома, на Тамбовщине побывать, и в Питере, где у него то ли дальняя родня жила, то ли хорошие знакомые… ну мы все понимаем, сам не женат пока! А ведь пора бы, тридцатник разменял уже. Но война не отпускает, не каждый день, но каждый год здесь живу как последний – в смысле, совершенно не планируя, что будет через больший срок.
Что было тут уже после Победы? Год сорок шестой – Иранский конфликт. Началось с мятежа Насыр-хана, когда кашкайские племена (родственные туркам) атаковали советские гарнизоны (при том, что наш контингент в Иране был уже сильно сокращен). Одновременно часть курдских племен с турецкой территории напали на «наших» курдов вождя Барзани, при активной помощи регулярной турецкой армии – причем и в рядах кашкайцев тоже обнаружились турецкие советники и «добровольцы». А после турки влезли в войну открыто и внаглую – президент Иненю, он же Исмет-паша, дураком не был, но, видать, сильно прижали его собственные экстремисты «вернем Проливы и Армению», в этой реальности отторгнутые у Турции по итогам войны. И поверил Иненю в то, во что хотел поверить, в гарантии от США и Англии оказания немедленной помощи в случае «советского вторжения», – но джентльмен всегда хозяин своего слова, и после «немедленная помощь» трансформировалась в «немедленное решительное осуждение действий СССР». Ну осуждайте, коль охота, – а Турцию от расправы спасла лишь ее быстрая капитуляция, всего семь дней длилась та война, в основном сведшаяся к избиению турецкого экспедиционного корпуса в Иране, – ну и Советский Союз тоже не был заинтересован влезать в «афган» с занятием территории, лови потом моджахедов по горам, а ресурсов существенно меньше, чем в восьмидесятых. Причем англичане (с участием и американцев) умудрились и тут отметиться в «наведении порядка» в своей зоне, то есть в геноциде злосчастных кашкайцев… а ведь если бы мы не справились так быстро, то вполне могли бывшие союзнички и вторгнуться на север! И в Китае полыхнуло сразу после того – ждали, что мы в Иране и Турции увязнем?
«Мы ждали, что это будет, как Корея там, – подумал Валентин, – или как у нас Гражданская: “красные”, которые наши, “белые”, враги и американские марионетки, линия фронта, героизм бойцов на передовой и тружеников в тылу, советская интернациональная помощь, противостоящая мировому империализму. Но Корея все же была единым государством, когда там все началось – и относительно небольшим. А у нас даже в восемнадцатом народ еще не успел окончательно озвереть, и экономика развалиться, да и общий культурно-образовательный уровень был повыше. В Китае же – вы можете представить страну с полумиллиардом населения, где война – и с внешним врагом, и гражданская, и грызня правителей провинций, и банальный бандитизм, разросшийся до размеров полномасштабной вой ны – идет, то угасая, то разгораясь вновь, уже сорок лет!»
А наши люди, читая газеты, верят, что там, как у нас в «боевой восемнадцатый год», ведь те, кто помнят его вживую, еще не совсем стары, а кто-то и в строю, как Буденный с Ворошиловым. И кажется нам, что Мао это как товарищ Ленин или Сталин, только узкоглазый и черноволосый, китайская Красная Армия это Красная Армия и есть, ну а Чан Кай Ши это китайский Колчак или Деникин, за которым американские интервенты. А раз мы победили тогда, то конечно, «наши» победят и сейчас, ведь мы же поможем – как же можно не помочь своим братьям, тем более что трехмиллионное воинство Чан Кай Ши до зубов вооружено американским оружием и техникой, одних лишь танков ему подарили несколько тысяч (цифра называлась от двух до десяти). И против этой бронированной орды наши товарищи китайские коммунисты, с одними винтовками, и то не у всех!
Положим, уже у всех – что бы в газетах ни писали. Это сорок пятом, в самом начале было, идет батальон НОАК, и у половины бамбуковые палки, в ожидании, что когда убьют товарища, взять его винтовку и патроны. Теперь мы им подкинули, из японских трофеев, в сорок пятом нам «арисак» досталось, деть некуда, а еще с царских времен лежат, тоже в Китай ушли[2]. Но вот давать что-то более сложное тем, кто за свою жизнь не видел механизма сложнее мотыги – это напрасно переводить материал. Как и на той стороне – десять тысяч танков «шерман» в гоминьдановской армии, ну-ну, если бы американцы были такими дураками! Это полсотни танковых дивизий – сформировать их за пару лет с ноля даже немцам было бы непосильной задачей! Но для пропаганды – в самый раз!
2
Реально: последние «арисаки», из числа 820 тыс. закупленных царским правительством, лежали на складах мобзапаса Прикарпатского ВО, затем армии самостийной Украины, до 1993 года.