Это код, снимающий с файла запрет на копирование. Сделка состоялась, и я поднимаюсь с кресла. Чувствую радостное возбуждение: деньги получены, и я до сих пор жив. В деле промышленного шпионажа такое сочетание считается большой удачей.
Курьер пакует ноутбук и тоже встаёт. Мы не жмём друг другу руку. Вместо этого я провожаю его до двери и, когда он выходит на лестничную площадку, запираюсь.
Пятьдесят тысяч мои! Этой суммы хватит на многие месяцы доступа к виртуальности. Хотя в Киберграде я миллионер, в настоящей жизни это не так. Зарабатываю я неплохо, но заказы поступают не так уж часто, и платят за них, как правило, довольно скупо — если учесть, какие прибыли приносят потом ворованные сведения покупателям. В виртуальности деньги не настоящие — это просто условные кредиты, которыми ты расплачиваешься за выдуманные услуги. Но за доступ к ним нужно выкладывать Корпорации самые настоящие бабки, и делать это следует вовремя. Кроме того, новое оборудование стоит недёшево, особенно сторожевые программы, мешающие отследить твой сетевой адрес. Только за них я ежемесячно выкладываю почти по тысяче долларов. Но они того стоят: лучше уж потратиться, чем сесть в тюрьму или оказаться навсегда отлучённым от виртуальности. Я слышал, некоторые неудачливые хакеры кончали с собой, проведя без Киберграда несколько месяцев.
В дверь звонят, и я замираю посреди комнаты. Внутри всё сжимается. Я не жду посетителей, а курьеру возвращаться незачем. И всё же я окидываю взглядом диван, где он сидел, и пол — может, он потерял бумажник или запонку? Но квартира так же пуста и безлика, как тогда, когда я её нанял.
Я тихо выбираюсь в прихожую и подкрадываюсь к двери. Заглядываю в глазок, почти не дыша. Пусто. Должно быть, кто-то ошибся, или мальчишки хулиганят. Делаю два шага в сторону гостиной и снова слышу звонок. Замираю.
Не сигануть ли в окно и воспользоваться мотоциклом? Но что если это только кто-то из соседей зашёл за солью?
Я медленно, словно против воли, возвращаюсь к двери. Теперь в глазок видно двух мужчин. Оба коротко стрижены, руки держат по швам. Я их не знаю и знать не хочу. Разворачиваюсь и на цыпочках подхожу к окну. Распахиваю настежь, перелезаю через подоконник и встаю на узкий каменный бордюр. Немного перемещаюсь по нему влево и, задержав дыхание, прыгаю.
Мне не часто приходится прибегать к запасному варианту отхода, но какой-никакой опыт есть, так что я приземляюсь довольно удачно возле мусорного бачка. Мотоцикл рядом. Я вставляю ключ в зажигание, поворачиваю, и мотор отзывается низким приглушённым рокотом. Модель спортивная, при желании можно выжать километров двести в час — с большей скоростью я, пожалуй, не справлюсь.
Вывожу мотоцикл из переулка, оглядываю улицу и, конечно, вижу минивэн и пару внедорожников, припаркованных рядом с моим «Доджем». По тротуару прогуливаются четыре амбала, их приятели сидят в машинах.
Что-то пошло не так, и эту компанию послали за мной — чтобы взять для разговора или убить. Оба варианта не греют душу, так что я даю по газам, и мотоцикл уносит меня прочь от конспиративной квартиры.
Я не боюсь, что меня ждут дома, ибо достаточно плачу телефонной компании, чтобы она держала в секрете мой адрес. Никакие законы не заставят её меня выдать — спасибо «Конвенции о праве человека на неприкосновенность частной жизни», подписанной три года назад в Женеве. Теперь я могу чувствовать себя в собственном доме, как в крепости — по старой английской поговорке.
Понятно, что я выиграл время, но не спасся. Меня заметили и, конечно, бросились в погоню. Чтобы уйти от преследователей, нужно попасть туда, куда на внедорожниках и минивэне хода нет. Лихорадочно прокучиваю в голове подходящие варианты и делаю выбор в пользу моста через монорельсовую дорогу. Там могут разойтись два человека, но не больше — этакая тропа над железной дорогой для тех, кому лень тащиться до настоящего перехода. Потом я смогу свернуть в даун-таун, настоящий подземный лабиринт, куда ведут только эскалаторы и ступеньки. Мотоцикл я оставлю агентам прокатной фирмы, в которой его нанял Ник, а сам сяду в метро и спокойно поеду домой. Вот так — элегантно и красиво, а главное, никаких концов!
Составив план, я несколько приободряюсь. Теперь, по крайней мере, ясно, куда ехать. Через три квартала сворачиваю и огибаю площадь с фонтаном в виде гигантской рыбы, наполовину высунувшейся из воды, затем сбрасываю скорость и трясусь по ступенькам — благо, они не крутые. Снова даю по газам и гоню между стеклянными торговыми павильонами к заветному мосту. К счастью, народу на нём немного, и я, не притормаживая, влетаю на него, зажав клаксон. Люди в ужасе прижимаются к перилам, я мчусь, стараясь не задеть ни их, ни железные перила. Вслед мне несутся проклятия и отборная матерщина.