Промышленным шпионажем занимаются многие, но не каждый умеет надёжно заметать следы. В нашем деле быть ноунеймом — самое главное. В древности младенцам подолгу не давали имён — боялись, что за ребёнком явится смерть. Так и теперь — если у тебя нет имени, тебя не существует для сил правопорядка.
Когда деньги потекли ко мне на счёт, я не бросился покупать дорогие безделушки, тачки и шмотки — я вложился в охранные системы. Это было мудрое решение, о котором я ни разу не жалел. Мои игрушки ставили в тупик самых продвинутых спецов из министерства безопасности. Не представляю, как удалось Конторе на меня выйти, но даже полковник не знал моего имени — а это дорогого стоило.
Пожалуй, единственное, с чем мне не повезло в жизни (и я не стал исправлять это в виртуальности), так это с женой.
Моя настоящая супруга сбежала, не выдержав того, что её муж целые дни проводил в Киберграде. Теперь у неё семья — «настоящая», как она это называет.
С виртуальной женой я встретился на втором курсе медицинского института. Спустя год мы узаконили свои отношения. Наш брак можно было считать счастливым, пока я не занялся продажей мёртвых уродцев. Почти полгода продолжались скандалы, а потом Мария заявила, что подаёт на развод. Я ответил «валяй», и вскоре мы перестали быть супругами. Детей, как я уже говорил, суд оставил мне, а она отправилась к дьяволу — то есть, туда, куда я её послал. Не скажу, что образ Марии я не срисовал с настоящей экс-супруги, но во многих отношениях она являлась самостоятельной личностью — хотя и не менее стервозной, чем прототип.
Думаю, здесь требуется пояснение. В Киберграде есть два типа жителей: персонажи, созданные юзерами, то есть живыми людьми, заходящими в виртуальность и некоторое время существующими в ней; симуляторы, предлагаемые пользователям для формирования своего окружения. Последние являются программами, которым можно задать определённые параметры, но далее они развиваются сами, имитируя реальных людей.
Когда ты хочешь ввести в своё ближайшее окружение нового персонажа — приятеля, родственника, сотрудника, слугу и так далее — ты выбираешь, кем он будет: аватаром реального юзера или программой-симулятором. Кому-то нравится общаться с живыми людьми, кому-то комфортнее с имитациями. Во всяком случае, всегда находятся юзеры, желающие занять место в чьей-то легенде — например, чтобы заработать кредиты. Они готовы быть дворниками, секретарями, шофёрами, нянями — ведь полученные в Киберграде деньги можно вывести на счёт в реальном банке. Правда, по довольно низкому обменному курсу, но всё же. Обычно юзерам, согласным выполнять в виртуальности не слишком приятные обязанности по контракту, а не для удовольствия (для первых и вторых условия разные; каждый индивидуально договаривается с компанией, предоставляющей аккаунт), платят довольно прилично — хватает и на жизнь в реальности, и на оплату присутствия в Киберграде. Миллионером, конечно, не станешь, но концы с концами свести можно.
Так и получается: одни трудятся в настоящем мире, чтобы оплатить пребывание в виртуальности, а другие работают в Киберграде, чтобы заплатить за жизнь в реальности.
Ты не знаешь причины, по которым человек включается в твою «легенду». Тебе не известны его возраст и пол. Он — аноним. Аноним, который может стать твоим другом, сыном, отцом, матерью, мужем, женой — да кем угодно.
Некоторые пользователи, впрочем, предпочитают оставаться в неведении относительно того, с кем имеют дело — живым человеком или симулятором — и, формируя своё окружение, отмечают опцию «случайный выбор».
Мария — симулятор. Виктор и Ева никогда по ней не скучали, хотя она всегда старалась быть им хорошей матерью. Мне кажется, они вообще не способны чувствовать что-то, кроме злобы, алчности и оргазма. Поэтому я так и горжусь ими — существами, не зависимыми от морали и нравственности. Именно такие выживают чаще, чем люди, порабощённые этикой.
Наглядевшись в окно, я возвращаюсь к столу. У меня много работы, и я придвигаю к себе терминал, который позволяет трудиться над «Алефом», не покидая Киберград. Пока всё идёт неплохо, но приходится постоянно менять параметры программ, потому что искусственный интеллект — слишком сложная штука, и порой его реакции непредсказуемы. Если б я раньше занимался созданием ИИ, мне было бы проще, но я — хакер, а не доктор наук.