Существовала и другая причина, о которой упоминали реже других. Киборги. Машины, походившие на нас как две капли воды и ставшие полноправными членами общества. Они жили, работали, ходили, ездили и ели рядом с нами каждый день год за годом, и их становилось всё больше. Поговаривали, что во многих городах их количество уже превысило число настоящих людей, но точных данных никто не знал. Из-за этого в реальности я чувствовал себя заблудившимся в сумрачном лесу — почти как небезызвестный герой Данте.
Существа, окружающие меня, выглядят как люди из плоти и крови, но кто они на самом деле? Может, я последний человек, доживающий свой век среди антропоморфных машин? И этот Стробов, позвонивший минуту назад, — кто он? Киборг или хомо сапиенс, рождённый женщиной и зачатый в ночь страсти (ну, или дежурного секса)?
Я знаю, многие предпочитают не думать о том, что живут среди машин. Некоторые даже убеждают себя, что киборги ничем не отличают от людей. Просто немного страшно существовать в мире, в котором ты, возможно, остался в меньшинстве. Когда я выхожу на улицу и попадаю в толпу, у меня начинается приступ клаустрофобии: учащённое сердцебиение, холодный пот, дрожь в руках. Я стараюсь не смотреть в лица идущих навстречу, и многие другие поступают так же.
В виртуальности киборгов нет. Машины не ищут запретных удовольствий и не стремятся избавиться от комплексов. А мечты… говорят, у киборгов их попросту нет. Я мог бы позавидовать им, если б не ненавидел машины и тех, кто пытается подменить ими людей. Я против того, чтобы нельзя было отличить божье создание с душой и грехами от игрушки с батарейкой в груди и процессором вместо мозгов. Особенно если меня пытаются убедить, в том, что одно не хуже другого только потому, что похоже на него.
Поэтому я живу в виртуальности, а в реальном мире лишь существую.
Но сегодня мне придётся выти из дома, чтобы передать заказчику украденные файлы и тем самым поставить точку в последнем деле. Встречаемся мы в квартире, которую я снял через подставное лицо. Времени — семнадцать ноль-ноль, и у меня есть час, чтобы добраться туда.
Наскоро перекусив парой бутербродов и запив их апельсиновым соком (поскольку чай подогревать уже некогда), я одеваюсь, беру репликатор и спускаюсь во двор. Иду к станции метро и проезжаю две остановки. Поднимаюсь по эскалатору и минут десять шагаю по улице, а затем сворачиваю к гаражам, в одном из которых меня ждёт старенький «Додж» — неприметный, зато с форсированным двигателем. Завожу машину и выезжаю на автостраду. До встречи с клиентом двадцать пять минут — как раз, чтобы прибыть на место чуть раньше него. Если, конечно, он отличается пунктуальностью и терпеливостью.
Веду аккуратно: не хватало ещё, чтоб меня тормознули, когда я еду с товаром. Задержка в пути может стоить мне слишком дорого.
Останавливаюсь по сигналу светофора. Справа за стальной сеткой — детская площадка. Несколько девочек прыгают по нарисованным мелом «классикам». У одной из них бионическая рука. Это временный съёмный протез. Лет через десять его заменят на постоянный, не отличимый от настоящей конечности. Если, конечно, у родителей хватит на него средств. В Киберграде девочка могла бы забыть о своём увечье, но вряд ли её туда пускают, по крайней мере, часто: «Гипнос» стоит прилично, а расходуется каждый раз при входе в виртуальность.
Зажигается зелёный, и я еду дальше, оставив детей позади.
По дороге прикидываю, на что потрачу пятьдесят тысяч. Можно сделать в квартире ремонт, прикупить новую тачку и приодеться, но моя жизнь сосредоточена в виртуальности, где я — предмет ненависти и зависти одновременно, где я знаменит и циничен. В реальности я лишь перекантовываюсь и заключаю сделки. Будь у меня возможность, я бы с удовольствием делал это в виртуальности, но большинство клиентов предпочитает личные встречи: анонимность, как всегда, ценится превыше всего, а в наше время её проще соблюсти в действительности, чем в виртуальности, где пользователя можно отследить — при желании и наличии определённых навыков, конечно.
Я занимаюсь промышленным шпионажем. Что ещё делать человеку, проводящему большую часть жизни в виртуальности? Моё тело хочет есть, и ему нужно место, чтобы ждать моего возращения из мира грёз, так что приходится платить за квартиру. Да и связь с виртуальностью стоит недёшево. Чтобы попасть в неё и зажить новой жизнью, необходимо заключить договор с одной из Корпораций, владеющих биоцентрами — огромными чанами, заполненными органической структурой, представляющей собой СНК-репликатор. На данный момент в мире тысяча восемьсот биоцентров, в которых и располагается Киберград — мегаполис площадью двести сорок квадратных километров, раскинувшийся на несуществующих просторах выдуманной вселенной. С каждым годом создаются новые СНК-репликаторы, для чего строят заполненные биомассой башни. Поговаривают, что когда все люди переберутся в виртуальность, города будут состоять из сплошных чанов. Но это, конечно, чушь, потому что нашим бренным телам всё равно нужны дома, да и киборги будут продолжать имитировать существование.