Пришлось завязать. А избавить мысли от Таята Лэя так и не удалось.
Иногда ей казалось, что на концертах Эреба вместо неё играет именно он, а её собственное Я давно исчезло и растворилось.
Не выдержав терзаний, в конце концов, она рассказала о нём Тэту. Ту часть, в которой хотела играть с Таятом Лэем. Она не рассказала о своей одержимости. А Тэт не спрашивал, он и так всё понял.
Но Тэт не имел выхода на Лирса. С некоторых пор, когда на их концертах участились беспорядки, Абрафо забрало их к себе. Лирса продолжали писать музыку, выпустили новый альбом, сняли несколько видеозаписей, но концерты с их участием больше не проводились, и их местонахождение оставалось неизвестным.
Душу Сэм разлагало и другое чувство — влюблённость в Лэя обречена стать безответной. Это знали все. Любые виды тери могли сожительствовать и заниматься сексом с любыми другими видами. Кроме Лэев. Их не интересовал никто, кроме сородичей. Это была сложившаяся тысячелетиями данность, из которой не существовало исключений.
Лэев интересовал только азарт скорости. Их жизнь наполнял ритм, бег и запах жженой резины от покрышек. Они обожали оружие, погоню и преследование. Вся дорожная патрульная служба Эйоланда состояла только и только из Лэев. В подразделениях Чидженда, занимавшихся разведкой и защитой Рубежей, их численность по отношению к другим видам тери доходила до половины всего состава.
Любой, неспособный понять и поддерживать их азарт скорости, автоматически вычеркивался из круга их интересов.
Максимум, с ними можно было дружить. Но Сэм не получалось даже дружить с Таятом, так как она не знала, где его найти.
***
На днях, в одном баре, где она в очередной раз украдкой от Тэта пыталась залить свою тоску влюблённого, к ней подошёл тери. Это был пёс, хорошо одетый, среднего телосложения, с коричневой шерстью и острыми треугольными ушами. Его хвост торчал ополовиненным обрубком, перемотанный на обломанном конце кожаным ремешком.
Он остановился у её стола и вежливо спросил разрешения присесть.
Непроизвольно она покосилась на обрубок его хвоста.
Саеда поймал её взгляд, и сказал про старую травму. Она кивнула, но сесть не разрешила. Он не нравился ей, к тому же она хотела побыть одна.
Тогда он сказал, будто бы слышал от кого-то, как она хочет играть с Лирса. И он готов это устроить.
После этих слов он сразу же завладел её вниманием.
Пёс оказался странным. В своём разговоре он все время ссылался на некие материи, ей непонятные. Он говорил про душу — и совсем не так, как говорят про неё обычно тери. Он говорил про небо, про какие-то иные миры, вверху и внизу, куда попадают после смерти. Он говорил про «грязных» и «чистых», про «праведников» и «баранов», и про многие другие непонятные для Сэм вещи.
Она чувствовала себя в его монологе так, будто её медленно обливают грязью.
А потом он начал говорить ей про некое Слово. И что Эйоланд без него обречен. А тери, в нём обитающие, Слово понять неспособны, потому как не знают правды. А правду донести к ним невозможно, ибо они не хотят её слушать.
Он хотел, чтобы Лирса донесли её к жителям через свою музыку. Но четверых Лэев было недостаточно. Тем, кого представлял пёс, требовалось почему-то шестеро музыкантов.
К тому времени пёс ей надоел. В его глазах плескалась ненависть, когда он вновь и вновь повторял ей о «грязных» и «чистых» в городе Эйоланде.
Она сказала ему убираться вон.
А пёс улыбнулся, злобно и погано, облизнулся, будто только что съел жирный кусок мяса, и спросил, как поживает её матушка в квартале Харофу?
Львица Сэм — это 160 килограммов веса и 220 сантиметров роста. Постоянная необходимость находиться на виду у поклонников и журналистов заставляли её много времени проводить в спортзале, и даже периодические увлечения легкой наркотой пока не пересилили её молодость.
Она выбросила пса из бара сама, предварительно переломав ему обе руки и выбив его головой дверь. Она забила бы его до смерти, если бы волки Ронзы Боваддина не оттащили её от пса прочь.
А тот лишь ухмылялся, роняя на асфальт кровавую слюну.
А спустя два дня её мать попала в больницу с двумя переломанными руками и пробитым черепом.
Когда Тэт участливо обнял её, сидящую у кровати своей матери, она рассказала ему про ту самую встречу в баре. А тигр, поглаживая её, сказал, что знает, к кому им следует обратиться.
***
Алекс Багенге слушал её внимательно, даже не притронувшись к своему пиву. Он склонился к столу, почти лёг на него, его хвост то и дело мотался по спинке дивана, выдавая возбуждение.