— Было приятно познакомиться, — сказал я ей.
— Кэндис.
— Я – Алекс.
— Позаботьтесь о своем друге, Алекс. Первое время будет тяжело.
Ян вернулся, когда ее увели. Маленький мальчик, возможно лет восьми, вбежал в двери и направился прямиком к куче игрушек в углу. Он – лысый, но в остальном вы бы никогда не подумали, что он болен.
— Оставайся там, Исаак, — окликнула его мать прежде, чем остановилась поговорить с медсестрой.
Ян понаблюдал немного за игрой малыша, затем пошел и сел рядом с ним на пол, где следующие десять минут они играли в кубики, пока не назвали имя Яна. Пока мы шли по коридору в процедурную, он обратился ко мне.
— Мне чертовски повезло.
— Нам обоим повезло. Это может случится с каждым, молодым или старым.
— Бред собачий. Он всего лишь маленький ребенок.
— Я знаю.
— Я смогу сделать это, — сказал он прежде, чем вошел в процедурную, его голос наполнен злостью и уверенностью.
— Это я тоже знаю.
* * * *
Первые несколько часов Ян чувствовал себя нормально. Я начал надеяться, что он один из тех везунчиков, которые не страдают от побочных эффектов, когда он метнулся в ванную комнату. Медсестра вколола ему противорвотный препарат до того, как мы покинули больницу, и выписала рецепт, чтобы облегчить следующие несколько дней. Вероятно, укол уже перестал действовать.
Так как он не ел весь день, из него не много вышло, но все, кто сталкивался с сильным похмельем, знают, что рвотные спазмы намного хуже. Он замахал мне, чтобы я вышел, когда я зашел его проверить, но взял стакан воды и влажное полотенце, которые я предложил. Каждый раз, когда я думал, что он закончил, я слышал, как его снова мучают рвотные позывы.
Это продолжалось слишком долго. Он не мог провести всю ночь, обнимаясь с унитазом. Я быстро застелил диван постельным и вставил два пакета в небольшое мусорное ведро, расположив его рядом с ним. На журнальном столике Яна ожидали таблетки от тошноты и стакан воды. Весь в поту он прислонился к ванне и закрыл глаза.
— Давай, чувак. Я постелил тебе в гостиной. — не говоря ни слова, он позволил мне отвести его к дивану. Даже эта короткая прогулка снова вызвала рвотные спазмы. Таблетки от тошноты необходимо держать под языком до полного растворения, и ему удалось принять две. Тридцать минут спустя, он все еще дрожал и давился рвотными позывами, свешиваясь с края дивана. Даже глоток воды не задерживался в нем, и от напряжения у него в глазу лопнул капилляр.
— Больше никогда, — прохрипел он, — Я скорее умру, чем сделаю это снова.
Я собирался отвезти его обратно в больницу, где бы ему, по крайней мере, дали что-нибудь посильнее этих таблеток и помогли бороться с обезвоживанием, но тут меня посетила идея. Не знаю, почему я не подумал об этом раньше. Ян не курит траву, но сегодня вечером будет. Я достал косячок с марихуаной из своего тайника рядом с моей кроватью и сел на пол рядом с диваном. Когда я прикурил его и попытался передать Яну, он покачал головой.
— Не будь упрямым. Больные раком курят ее постоянно. Это может помочь, — сказал я ему, и он уступил, сделав затяжку и стараясь задержать дым. От первой затяжки он закашлялся почти мгновенно, но следующие несколько прошли легче.
— Давно я не укуривался, — сказал он с небольшой ухмылкой, передавая косячок обратно мне.
— Тогда наверно достаточно. — как бы заманчиво не было, я не хотел курить. Мне нужно оставаться здравомыслящим, чтобы заботиться о нем и отвезти, если потребуется, в больницу. Прошло несколько минут, самый большой период времени, когда его не тошнило.
— Чувствуешь какое-нибудь улучшение? — спросил я.
— Ага, мой желудок немного успокоился.
— Попробуй немного попить. Только глоток. — дрожащими руками он взял стакан, и я пошел за чистым влажным полотенцем, чтобы вытереть его лицо. Когда я вернулся, он сидел на диване с пультом от телевизора на колене.
— Выглядишь немного лучше. — он выглядел дерьмово. Бледный, как молоко, мокрый от пота и дрожащий.
— Это хуже, чем грипп или похмелье, которые у меня когда-либо были, — сказал он, откидываясь назад в изнеможении. — Каждый мускул моего тела болит.
— У тебя еще осталось обезболивающее с операции, если хочешь попробовать уменьшить боль.
— Это не повредит.
Пол часа спустя я захихикал, когда взглянул на него. Он был полностью под кайфом от травки и обезболивающих таблеток.
— Тебе лучше?
— Ммм, — пробубнил он, прислонившись ко мне, когда я сел рядом с ним.
— Хочешь пойти в кровать или будешь спать здесь?