— Я понимаю. Позвольте доктору осмотреть его, и он поговорит с вами позже.
Пятнадцать минут спустя мужчина в хирургическом костюме вошел в зал ожиданий.
— Это вы с Яном Тернером?
— Да, пожалуйста, скажите, что с ним все в порядке.
Лицо доктора смягчилось.
— Он стабилен. Вы сказали диспетчеру, что недавно он прошел курс химиотерапии?
— Да, но ему стало лучше. Это рак? Это он стал причиной судорог?
— Химиотерапия может ослабить иммунную систему и оставить пациента восприимчивым к инфекциям, с которыми наш организм обычно борется без проблем. У мистера Тернера была температура почти сорок один, когда его привезли, это и привело к приступу. Мы снизили его температуру до безопасного уровня, и сейчас он под капельницей с антибиотиками. В его карте говорится, что он не аллергик.
— Я-я не знаю точно. Он никогда об этом не упоминал. — оказывается, мы так много не знаем друг о друге. — Он поправится?
— Антибиотики убьют инфекцию, но действуют ли они, мы узнаем только через несколько часов. — он положил руку мне на плечо. — Это не редкость у больных раком, и большинство хорошо справляются с этим.
— Я могу видеть его?
— Конечно. — меня провели по слишком ярко освещенному коридору в угловую палату. Он лежал на кровати в одних трусах, пока медсестра протирала его тело влажной губкой.
— Он дрожит, — прошептал я.
— Это нормально. Его температура быстро понижается, — сказал мне врач.
Медсестра снова померила его температуру и обратилась к доктору.
— Тридцать девять.
— Хорошо. Дайте мне знать, если она начнет подниматься, — сказал он, улыбнувшись мне ободряюще, и вышел из палаты.
— А он вообще приходил в сознание? — спросил я медсестру, пока она вытирала его грудь.
— Приходил в себя и снова терял сознание, но я сомневаюсь, что он понимает, что происходит. — она накинула на него больничный халат, и я помог ей просунуть его руки в рукава. — Уверена, он скоро придет в себя. — она показала мне, на какую кнопку нажимать, чтобы вызвать ее, и вышла из палаты.
Я чувствую себя абсолютно беспомощным. Он болен и страдает, а я не знаю, что делать. Я ничего не могу сделать.
— Алекс?
Я еще никогда не был так рад услышать свое имя.
— Я здесь. С тобой все хорошо.
— Тогда, почему я в гребаной больнице? — он попытался сесть, но я надавил на его плечо, пока он не лег обратно.
— Потому что у тебя были судороги, и ты забрал у меня десять лет жизни. А теперь лежи и не упрямься. — я сел на край кровати, прижав его.
— Судороги? — он нахмурился, а затем широко раскрыл глаза.
— У тебя был сильный жар, который и вызвал приступ. Доктор сказал, что у тебя инфекция. Тебе дают антибиотики, и вскоре тебе станет легче.
Он посмотрел на меня своими темными изможденными глазами.
— Это не рак?
Хотя я был уверен, что больничному персоналу это не понравится, я скинул ботинки и забрался на кровать рядом с ним. Он закрыл глаза, когда я пробежался рукой по его волосам.
— Это побочное действие химиотерапии. Из-за нее ты стал восприимчив к инфекциям.
— Бл*дь, мне не победить его, — вздохнул он, обняв меня и прижавшись к моей груди.
— Ты поправишься и скоро будешь дома. Я обещаю. Все почти закончилось. К весне, ты оглянешься на самую дерьмовую зиму в твоей жизни и поймешь, что ты справился. — его кожа горячая под моими пальцами, когда я прикоснулся к его спине.
— Останься со мной.
— Ты не смог бы сдвинуть меня с места, даже если бы попытался. Отдохни немного.
Как только он заснул, я закрыл глаза, открыв их спустя несколько минут прямо перед разъяренным лицом Эверли.
— Эв? — прошептал я.
— Не буди его. В коридор, — скомандовала она, покинув палату. Черт, черт, черт, твою ж мать! Как она узнала?
— Что ты здесь делаешь? — спросил я.
— Ты что издеваешься? Может потому что мой лучший друг в больнице, а ты даже не потрудился сказать мне! Я контактное лицо Яна при чрезвычайных ситуациях. Не хочешь объяснить, почему мне позвонили из больницы и сказали, что у Яна осложнения после химиотерапии! Химиотерапия? — ее голос сорвался. — У Яна рак, и никто не сказал мне об этом?
— Эв, мне очень жаль. Он заставил меня поклясться. Он не хотел беспокоить тебя, особенно при твоей беременности. — она отпряла назад, когда я попытался взять ее за руку.
— Какой вид рака? Я хочу знать сейчас же, что, мать твою, происходит.
Подошел Мэйсон, за ним тащились Паркер с Мейси. Бля. Ян меня убьет, но пришло время им все узнать.
— Давай присядем, и я все объясню.
По лицу Эверли текли слезы, пока я рассказывал им, через что прошел Ян за последний месяц. Об операции, химиотерапии и ее последствиях.