— Это? — мой голос подвел меня, когда я жестом указал на фотографию, зная, что это моя мать.
— Да, дорогой. Это твоя мама, Лола. — она сняла фотографию со стены и протянула мне. — Она была сделана в тот день, когда она приехала с тобой из больницы. Она была так горда.
Я провел пальцами через стекло по очертаниям ее лица.
— Она выглядит такой молодой.
— Ей было пятнадцать, когда она родила тебя.
Боже, всего пятнадцать.
— А мой отец?
Вздохнув, она села напротив нас.
— Он был ее ровесником.
— Я ничего о нем не знаю.
— Его зовут Питер Майерс. Я не знаю, где ты можешь его найти. Они с Лолой сбежали, когда ей исполнилось восемнадцать. Я умоляла ее не забирать тебя, но он убедил ее. У его дяди была для него работа, как он сказал, в Индиане, и они смогут начать самостоятельную жизнь там.
Ее глаза наполнились слезами, и Алекс передал ей салфетку из коробки рядом с ним.
— Простите, я не хотел вас расстраивать.
— Нет, нет, ты должен знать, что произошло. Твоя мама, она любила тебя больше жизни, а Питер убедил ее, что у тебя будет лучшая жизнь, если они уедут. Все вроде бы шло неплохо в течение нескольких месяцев, по крайней мере, она говорила, что все хорошо, когда звонила мне каждую неделю. Я лежала в больнице, мне сделали операцию на сердце, и тогда я перестала получать известия от нее. Я знала, что-то случилось. Она не просто так перестала мне звонить, особенно, когда я заболела.
— Я находилась в больнице шесть недель, и когда вернулась домой, то позвонила в полицию. Ей было больше восемнадцати лет, а так как она даже не жила рядом со мной, я не могла заявить, что она пропала. Офицер пообещал, что постарается найти ее, и через два дня я получила самые ужасные новости в своей жизни.
Она снова вытерла глаза, и я тоже. Я заметил, что глаза Алекса также покраснели.
— Она погибла в автомобильной аварии. Сбита пьяным водителем грузовика, по дороге в продуктовый магазин. Слава Богу, тебя не было в машине, но мне так и не смогли сказать, где ты.
Глядя в окно, она покачала головой.
— Думаю, он запаниковал, твой отец. Он сам был еще ребенком, но я все равно никогда его не прощу. Он мог бы привезти тебя обратно. Я бы вырастила тебя, и он знал это, вместо этого, он бросил тебя у пожарной части.
Своими мягкими руками она сжала мои руки.
— Я пыталась вернуть тебя. Клянусь, я пыталась, но с моим пошатнувшимся здоровьем и недостатком денег, они даже это не рассматривали. Тебя уже отправили в детский приют. Мне сказали, что тебя усыновит новая семья. Тебе только что исполнилось четыре года. — ее бледные глаза встретились с моими. — Ты помнишь что-нибудь? Свою маму или папу? Это место?
Я не хотел убивать надежду, светившуюся в ее глазах, но я не мог врать.
— Нет, мои воспоминания начинаются с приемной семьи.
— Как жаль. — небольшая улыбка появилась на ее губах. — Посмотри-ка на себя. Такой красивый. Ты всегда был красивым мальчиком. У тебя хорошая жизнь? Ты счастлив? Женат? Есть дети?
Ее жадные до информации вопросы заставили меня засмеяться.
— Не женат и пока нет детей, но да, я счастлив. Я работаю в крупной бухгалтерской фирме и зарабатываю неприлично много. У меня есть хорошие друзья. — я посмотрел на Алекса, и она улыбнулась ему.
— Я так рада услышать этого.
Подавшись вперед и сев на край дивана, я спросил:
— Вы знаете, почему имени моего отца нет в моем свидетельстве о рождении?
Роуз засмеялась.
— Это вина твоей упрямой матери. Они с Питером поругались в то время, когда нужно было заполнить бумаги, и она не вписала его. Полагаю, они это так и не исправили.
Алекс тихо усмехнулся.
— Ну, теперь мы знаем откуда твое упрямство.
Роуз извинилась и вышла из комнаты, вернувшись с еще одной фотографией. На этой моя мама сидела рядом с худым светловолосым парнем. Он обнимал ее, и они радостно улыбались в камеру, не имея преставления о мрачном будущем, ожидавшим их.
— Я подумала, что тебе захочется иметь это. Она была сделана через несколько дней после того, как они узнали, что она беременна тобой.
— Спасибо, — пробормотал я. — А у вас еще есть дети?
— Нет, Лола была моим единственным ребенком.
— А у меня есть еще родственники?
Сожаление появилось на ее лице.
— Боюсь, что нет. Питер был единственным ребенком, и его родители умерли несколько лет назад. У меня была сестра, которая умерла в прошлом году. Боюсь, что только я.
Я поднялся на ноги и обнял ее.
— Вас достаточно. Я так рад познакомится с вами. Мне очень жаль, что ничего не помню.
Ее худые руки крепко обняли меня.
— Не стоит извиняться, просто оставайся на обед и не пропадай. Это такое облегчение, знать, что у тебя все хорошо.