– Пока нет доказательств его виновности, правила приличия диктуют нам быть на его стороне, – дипломатично заметила она, и поскольку генерал Скайлер ценил правила приличия превыше прочих добродетелей цивилизованного общества, он нехотя согласился.
Элиза оглянулась на возлюбленного сестры. Он не выглядел уродливым, с ее точки зрения, но и красавцем его тоже было сложно назвать. Во-первых, невысокий, ниже Анжелики, во-вторых, весьма упитанный, к тому же на его лице частенько блуждала глуповатая улыбка, особенно когда он смотрел на старшую сестру Элизы, а делал он это целый вечер.
– Скажи мне, Анжи, что ты в нем нашла? Я имею в виду, помимо его состояния? – спросила она сестру.
– Я не желаю быть украшением в позолоченной клетке, – заявила Анжелика, выпятив подбородок. – И пусть симпатичное лицо приятнее видеть рядом по утрам, обожающее лицо намного полезнее. Черч говорит со мной как с равной и ценит мою привязанность. Я никогда не буду бояться, что он мне изменит. И да, состояние – одно из его важнейших достоинств.
– Однако папа никогда не допустит вашего брака, – предостерегла Элиза. – Ты же знаешь, как он относится к этому человеку.
– Посмотрим, – сказала Анжелика, и Элиза поняла, что сестра решительно настроена изменить мнение отца о неподходящем претенденте.
Она вздохнула, заметив, что первый танец подходит к концу. Иногда своим прагматизмом сестра слишком напоминала мать. Внешне Элиза старалась изобразить полное равнодушие к романтике, но в душе жаждала, чтобы однажды бурный, головокружительный роман случился и в ее жизни.
Она хотела было спросить Анжелику, не видит ли та майора Андре, когда почувствовала легкое прикосновение к плечу. Она обернулась и увидела приятного джентльмена, густые каштановые волосы которого были убраны назад с высокого лба, открывая глаза цвета шоколада, глядящие прямо на нее.
– Мисс Скайлер, – учтиво произнес голос с британским акцентом, – кажется, я имею честь танцевать этот танец с вами.
Сердце в груди Элизы совершило небольшой кульбит. Она слышала рассказы о привлекательности майора Андре, но не была готова увидеть ее. Он казался образцовым молодым человеком в своем смелом костюме, который, пусть и не был мундиром (красный мундир на этом балу мог бы стоить ему жизни!), имел глубокий винный оттенок, который подчеркивался блестящими золотыми пуговицами и кружевом на воротнике и манжетах. Элизе показалось, что перед ней портрет работы сэра Джошуа Рейнольдса.
Она присела в вежливом реверансе.
– Рада знакомству.
– Я рад в тысячу крат сильнее, – заявил майор Андре, выводя ее на позицию прямо за Анжеликой и Джоном Черчем. – Разрешите восхититься тем, как вы сегодня прекрасны. Вы – один из ярчайших цветов этого бала.
Элизе с трудом удалось подавить смешок.
– Не нужно лести, майор Андре. Я знаю, что простота моего платья слегка не соответствует этому вечеру.
Майор повернулся и взглянул прямо на нее.
– Ваше платье? – повторил он мягко. – Я его не заметил. – Его взгляд так и не отпустил ее. – Уверен, оно самое прелестное в зале.
Зазвучала музыка, спасая Элизу от необходимости отвечать. Следующие пятнадцать минут она шла в танце со своим партнером, чьи легкие прикосновения ненавязчиво поддерживали ее во всех поворотах, схождениях и поклонах, направляя, но не подавляя. Поскольку звучала кадриль, они то и дело расходились и сходились, то танцуя бок о бок, то поворачиваясь друг к другу лицом. Эту сложную последовательность фигур Элиза заучивала много часов подряд, и, даже танцуя с отменным изяществом, она всегда немного нервничала, что может нечаянно оступиться, повергнув целый зал слаженно двигающихся танцоров в хаос. Но каждый раз, когда девушку кололо беспокойство, она чувствовала руку Андре в своей или встречала его взгляд, и майор легко направлял ее.
И если бы по окончании танца он предложил ей сбежать с ним, она, скорее всего, воскликнула бы: «Да здравствует Король!» и не отставала от него ни на шаг до самого порта. Но прежде, чем девушка успела понять это, музыка затихла, и майор Андре поклонился ей, поблагодарив за танец.
– Танцевал словно с голубкой, – сказал он. – Мне казалось, что с вами я просто летаю по залу.
– О, майор Андре, – ответила Элиза, краснея, – вы слишком добры.