— Понятия не имею. Я в тотализаторе ни сном, ни духом. Даже не разобрался ещё со своим процентом от кассы, как участник. Народ с третьего курса что-то там говорил, но я решил не забегать вперёд. Вначале надо было выиграть.
— Выиграть вначале — это всегда правильно, — гогочет он и падает спиной назад, переползая на спине поближе к китаянке.
Она, не отрываясь от своего комма, тут же забрасывает на него правую ногу. Мне остаётся только отвернуться в сторону, глядя в окно.
— Такой небольшой коэффициент был потому, что на тебя тоже были ставки. Ну, сравнительно небольшой, — поправляется Моше. — И, помимо прочих, на тебя ставил я. Я тоже разбогател чуток, и тоже на двадцать четыре к одному. По этому пункту, считаю, тема закрыта.
— Тогда говорить больше не о чём, — киваю, поднимаясь со стула. — Это всё.
— Стой. Налоги заплатил? — раздаётся со стороны китаянки, которая нимало не заботится фрагментарным неглиже, и на вид как будто не отрывается от комма.
Музыка в её наушниках, кстати, стала звучать гораздо тише.
— И процент участника тебе с этой дуэли не положен, — видимо, она решила то ли поиздеваться, то ли просто обострить момент. — Условия дуэли были оговорены именно такие, спроси свою обеспечивающую, если не веришь мне. Она заключилась на имущество и активы проигравшей стороны, плюс дополнение по второй и третьей форме.
Бл##ь. И ведь не спросишь эту тварь о деталях, потому что разговаривать с ней не собираюсь.
А вопрос значимый, деньги там немаленькие.
— Она, видимо, всерьёз отнеслась к твоей ставке «Всё на победу», — продолжает развиваться сука Чоу на всеобщем, вообще нимало не смущаясь.
— Говори на жонг-гуо, — сухо роняю относительно нейтральным тоном.
Тут бы и Моше не задеть, и лишнего бы не наболтать.
— Это невежливо по отношению к третьему присутствующему, — нагло ухмыляется она в ответ, по-прежнему на Всеобщем. — И потом, Единичка, ты что, решил мной покомандовать?! Как и с кем мне разговаривать?!
Прикусываю язык. Что-то сплошные эмоциональные потери в этом коротком разговоре.
— В общем, твоя подруга была где-то права. — Продолжает разливаться соловьём хань, прижимаясь к Фельзенштейну и водя своим локоном ему между бровями. — Как правило, одарённые на эти дуэли берут через раз то разрешённые артефакты, то фамильные памятные вещи. Это, кстати, просто дурацкая традиция, ничего более… Плюс, тело проигравшего тоже оказывается в собственности победителя, а его можно продать родственникам уже за совсем другие деньги. В среднем и обычном случае, стоимость семейного имущества, взятого с тела, плюс цена самого трупа, здорово превышает твою долю кассы, как участника.
— А кому нужен труп? — неподдельно удивляется Моше, удачно озвучивая и мой невысказанный вопрос.
— Родственникам, похоронить же! — отзеркаливает его удивление Чоу, на секунду открывая всеобщим взглядам пространство под полотенцем. — В вашем случае, таким артефактом был этот концентратор, который сам по себе весьма непрост. И по финансовой стоимости, и не только… — она сейчас явно чего-то недоговаривает.
Делаю себе в памяти зарубку, узнать о специализированной снаряге одарённых побольше.
— Только он в список разрешённых не входит, из-за чего и весь сыр-бор. — Продолжает китаянка. — Плюс, тело пацана можно было загнать его родне за любые деньги обратно, если бы не арбитраж. Та семья бы точно не поскупилась на выкуп, Хаас правильно всё делала. И если бы не запрещённый концентратор, ты бы в деньгах не потерял. Но теперь тело в ведении арбитража, а это процесс на недели, если не на месяцы.
— Вот бл##ь… — теперь уже можно не сдерживаться. — Спасибо, — машу рукой Фельзенштейну, собираясь топать к двери.
Анну расспрошу позже, когда она вернётся из дома в Корпус.
— Не отпускай его! Налоги! — не унимается Чоу, требовательно толкая израильтянина в бок и спихивая его немаленький организм с кровати.
Моше, удивлённо присвистнув и скользнув по ней взглядом, поднимается на ноги и задерживает меня рукой.
— Не понял. — Я и правда не понимаю, как относиться к этому действию.
Но воевать прямо сейчас, на ровном месте, не вариант. Наверное.
Алекс, как обычно, идиотски хихикает на заднем плане.
— Налоги не мелочь. — Веско роняет израильтянин, продолжая удерживать меня за руку. — А что у вас с налогами? — спрашивает он уже у неё.
— Пусть звонит своей Хаас прямо сейчас. — Уверенно отвечает Чоу, забираясь под простыню. — Мне он всё равно или не поверит, или сделает назло. Причём, пострадает сам, потому что это — единственная часть законодательства, когда позиция федералов на сто процентов совпадает с муниципалами. Всегда. Без исключений.