— Я и сам не думал. Мы оба ошибались.
— Получается, я теперь и сам смогу так? — вот это новость.
— ДА! Ты сам всё и сделал последний раз, повторяю. Чип, конечно, помог, но он больше не протез. Считай, твоя деревянная нога ожила и приросла к родной, став её частью.
— Для меня слишком сложно, особенно с точки зрения биологии процесса. Я тебя услышал, но пока не понимаю. Хотя старательно всё запомнил.
— Скажу иначе. Ты — единственный в этом мире обладатель полноценного универсального нейроимпланта, который достиг слияния с носителем. По идее, это даже там, откуда я родом, изрядный прорыв.
— Всё равно непонятно.
— Бывает, — философски пожимает плечами товарищ по общежитию. — Могу сбросить литературу, почитаешь на досуге. Могу кое-что объяснить чуть попозже, когда освободишься. И когда я сам до конца разберусь, если разберусь.
— В смысле⁈
— В грамм добыча, в год труды, с таким разбираться. Ну есть феномен и есть — можно пользоваться. Ты сильно вникаешь в науку, когда свет в комнате зажигаешь?
— Стоп. Ладно, подпрыгнул я сам. — В голове сам собой всплывает второй нюанс. — А стрельба?
— С ума сошёл⁈ — искренне удивляется Алекс. — Вот уж где даже чип никаким местом. Скажи спасибо собственному настрелу у майора Стоуна, ну и ему за компанию: гонял он тебя, судя по всему, правильно.
— Точно? — озадаченно тру затылок.
Кто бы мог подумать, что я теперь и сам могу так стрелять, как раньше только в кино видел.
— Точнее не бывает, исключительно собственная мышечная память. Ну и у парализатора же отдача нулевая — Стоун предупреждал, что из подобных стволов на дистанции до двух десятков метров тебя хоть сейчас в ганфайтеры.
— Я думал, он шутит.
— Я тоже, до этого боя. Хотя он вообще никогда не шутит.
Как оказалось.
Располневший на научной работе подполковник, представляющий интересы специфической кафедры Корпуса федералов в одном из дальних муниципалитетов. На текущий момент именно этот муниципалитет находится под Меморандумом.
— Проходите, располагайтесь. — Бак рассеяно повёл рукой, предлагая соискателю устраиваться внутри ложи.
Сам он встал, абсолютно ненадлежащим образом засунул руки в карманы и принялся ходить от двери к стеклянной стене и обратно.
Внизу в турнирных манежах по-прежнему суетились люди.
— Господин подполковник, у нас всё в порядке? — без затей поинтересовался пацан, который и раньше с субординацией не дружил принципиально.
— Это мне сейчас скажешь ты. — Куратор принял решение, однако пояснять всё ещё не торопился.
Поскольку колебался по инерции.
— А вы умеете напугать. — Подопечный тоскливо стрельнул взглядом в сторону кофемашины, вмонтированной в стенку.
— Угощайтесь. Точнее, обслужите себя сами, — собираясь с мыслями, офицер прямо при соискателе активировал интерфейс и дал тому доступ ко всей технике помещения через его биометрию.
Пацан тут же сорвался с кресла, первым делом выставил тройный сахар и с нескрываемым удовольствием мазнул пальцем по окошку сканера кофеварки:
— А-а-а, хорошо-то как! — его лицо расплылось в довольной улыбке, глаза зажмурились и превратились в узкие щелочки после того, как он присосался к дымящейся чашке. — Тысяча извинений, господин подполковник, жрать очень хочется! А когда теперь получится поесть, неясно.
Бак молча наклонился, достал из кейса герметически запаянный сухпай и без слов бросил пацану.
— Спафибо! Не фнал, фто вы такой запасливый! Это персонально для меня? Или вы всегда носите это с собой⁈
— Ношу уж четверть века как, — всё так же рассеяно заметил офицер, до этого момента не задумывавшийся над тем, что дежурный рацион питания он действительно таскает всегда и везде.
На всякий случай (типа этого).
— Вы раньше не делали таких пауз, когда мы общаемся. Если бы я знал вас меньше, подумал бы, что вы чего-либо стесняетесь.
Подопечный тут же распотрошил подарок, стремительно соорудил концентрированное первое прямо в большой чашке, залив туда воду из кулера, и сейчас прихлёбывал мясной суп, второй рукой бросая в рот чипсы и миниатюрные сосиски.
— Я раньше никогда не делал подобных предложений подчинённым, — огрызнулся Бак. — Потому я действительно стесняюсь.
— Господин подполковник. — Соискатель вздохнул по-стариковски. — Знаете, после всего, что вы для меня сделали, нам впору родственные отношения устанавливать. Я же вижу, что вы меня опекаете как родного. Переходите к делу, а?
— Б… Алекс. Я вам говорил о субординации и об изысканности ваших манер?