Мой вынужденный сосед, естественно, говорит в этой ситуации совсем не то, что было бы рационально. Вместо того, чтоб ткнуть пальцем в любое ближайшее здание и сказать, что я отсюда, он первым делом сообщает полиции, что я бездомный. Ну не идиот ли?
Как назло, синхронно с этим, один из патрулей умом оказывается под стать моему временному (надеюсь) подселенцу. И подставляет свою ногу мне прямо под нос, что заканчивается вполне предсказуемо.
В итоге, меня тут же перетягивают дубинкой по спине, что терпимо, хотя и неприятно.
А потом начинает происходить и вовсе сущая дичь.
Во-первых, у меня перед глазами возникает простыня с цифрами, которые этот обитатель чипа называет статами. И смахнуть её в сторону, как обычно, у меня уже не получается:
КОНФЛИКТ НРАВСТВЕННЫХ ИМПЕРАТИВОВ! ЭКСТРЕННЫЙ РЕЖИМ! ПРИНЯТИЕ ОБОСНОВАННЫХ РЕШЕНИЙ НЕВОЗМОЖНО ИЗ-ЗА КОНФЛИКТА ИМПЕРАТИВОВ! ПРИНУДИТЕЛЬНАЯ КОРРЕКЦИЯ … Кортизол повышен на …%. Общее содержание в крови… в тканях головного мозга… в участках красной зоны… Норадреналин повышен на …%.Общее содержание в крови…в тканях головного мозга… в участках красной зоны… Дофамины снижены на… %… искусственная стимуляция. Эндорфины снижены на… %… искусственная стимуляция. – ины… искусственная стимуляция. – ины… искусственная стимуляция. – ины…искусственная стимуляция.
Параллельно с этой простынёй данных, и правее от неё, загорается ещё и пара цветных диаграмм.
На первой из них разными цветами подсвечены отдельные участки мозга. Стрелками от каждого участка идут выноски, указывающие на физические процессы в сосудах и ещё какие-то – в других типах тканей.
Вторая диаграмма – уже всё тело в разрезе, с горящими красным цветом мозгом (тут понятно), ещё печенью (почему-то) и спинным мозгом.
Не смотря на непрекращающуюся рвоту, за доли секунды у меня возникает ощущение, что я провалился в какой-то информационный колодец.
Но даже тут ситуация ещё не критическая. Ну, пусть дали по спине, ну бывает… Во-первых, с остатками денег из сумки матери наверняка можно попытаться договориться с этим патрулём. Во-вторых, если копам честно рассказать, как и почему я стал бездомным в один день, они вполне могут махнуть на меня рукой и пойти дальше своей дорогой: далеко не все их них мудаки и звери, попадаются среди них и нормальные люди, даже нередко.
Ну или, говоря иначе, преднамеренное причинение вреда большинству из них удовольствия не доставляет.
Но ещё через мгновение о попытках как-то договориться уже не может идти и речи, потому что в своих действиях я перестаю узнавать самого себя.
Как во сне, воспринимая всё чуть отстранённо, я заворожено гляжу на новую виртуальную кнопку перед глазами:
Буст. Активация. Да? \ Нет?
Ощущение нереальности происходящего настолько сильно, что я, как не в себе, тычу в «да». После чего звуки исчезают, происходящее вокруг замедляется, а я, повинуясь порыву, выхватываю у, гхм, испачканного мной копа парализатор из кобуры и слитным движением валю обоих подошедших ко мне полицейских.
Ну, как валю… Это всего лишь инъектор, потому временно их парализую.
Какая-то часть меня ужасается, что я только что намотал себе в личный профайл пакет весьма солидных неприятностей. Моё восприятие при этом всём как будто расширено; и я успеваю прочесть ещё одну информационную панель перед тем, как смахнуть её вниз:
Приоритет: устранение угрозы внешней агрессии. Время действия буста: 0,7 стандарт. сек. Буст завершён. Задача решена.
Копы, естественно, валятся рядом со мной, как подрубленные; а я бросаю ствол на землю и продолжаю заниматься тем, что делал до этого.
А потом патруль оказывается не парным, а усиленным. И прибежавший с той стороны речки через мостик третий, неучтённый ранее, коп прикладывает меня какой-то своей хитрой искрой (какой именно – не знаю и не понимаю; я с таким раньше нигде не сталкивался, потому ощущения незнакомые).
Там же, в то же время.
Лучше бы, конечно, первым зашевелился Гилл, а не молодой.
Макс полностью отдавал себе отчёт в том, что они со старым напарником друг друга терпеть не могут с самого первого взгляда. Как говорится, для любви и ненависти логические причины не имеют значения.
Ровно так же Макс понимал, что надёжнее напарника, чем Гилл, ему в принципе никогда и нигде не встретить, несмотря на всю взаимную неприязнь. Просто потому, что службу они понимали одинаково; баланс между личными интересами и присягой блюли неукоснительно и в субъективной системе ценностей совпадали на все сто. По основным пунктам, по крайней мере (Гилл любил высоких блондинок с десятой улицы, которых терпеть не мог Макс; на этом перечень различий исчерпывался).