— Идем. Мы поговорим — и я уеду, скоро самолет.
Она пошла за ним в кухню, забралась в свой любимый угол между столом и окном — там сидела с той поры, как впервые попала в дом Марго — и закурила. Алекс опустился напротив, покрутил в пальцах зажигалку, пощелкал ею и небрежно отбросил. Мэри курила, опершись о колено поставленной на стул левой ноги, и смотрела поверх головы Алекса. В душе она честно признавалась себе, что просто боится встретиться с ним взглядом. Атмосфера в кухне и так наэлектризовалась до предела, еще секунда — и будет взрыв с пожаром.
— Мэ-ри, знаешь, в чем твоя беда? — произнес Алекс, и она вздрогнула от звука его голоса. — Ты любишь все усложнять. А жизнь намного проще. Проще и легче — если не стараться изменить ее искусственно. Но ты не можешь — чтобы проще. Тебе надо, чтобы вокруг все тряслось и рушилось — да?
— О чем ты?
— О нас, Мэ-ри. О нас — о тебе и обо мне.
— Никаких «нас» нет.
— Ты повторяешься.
— Извини. Я в принципе примитивна.
— Глупости. — Он поморщился. — Что за манера принижать себя? Ты умная женщина, прекрасно понимаешь, о чем речь. Еще скажи, что не видишь снов.
— Снов? — Ей стало страшно. Откуда он мог знать о снах — особенно о тех, что были связаны с ним?
— Снов, Мэ-ри. — Голос его стал тихим и словно обволакивал девушку. Мэри знала — надо сопротивляться, потому что, когда Алекс становится таким, все заканчивается скандалом — или… Но она не могла, по-прежнему не могла ответить ему чем-либо иным, кроме отказа.
Поэтому девушка решительно встала, рывком раздернула тонкие шторы на окне и распахнула окно, впустив в кухню холодный вечерний московский воздух. Лицо ее горело, но Мэри уже чувствовала себя лучше и увереннее — ей удалось не поддаться и стряхнуть с себя ту сонную оторопь, что нападала всякий раз после таких вот бесед. Не оборачиваясь, она произнесла, глядя в окно:
— Мои сны — это не твое дело, Алекс.
Ей на плечи легли руки, и она вздрогнула — не слышала, как он встал и подошел.
— Мэ-ри… зачем ты так? Думаешь, мне легко? Я пытаюсь вести себя правильно — в том смысле, какой ты вкладываешь в это слово, а потому жду твоего решения. — Он осторожно прижался щекой к ее волосам. Аромат туалетной воды вдруг напомнил о вечерах, проведенных в Цюрихе — именно этим запахом был наполнен его дом там.
— То есть — не перекидываешь через плечо и не несешь в спальню? — не шевелясь, отозвалась Мэри, чувствуя, что если вдруг он уберет руки, она упадет на пол без сознания.
— Примерно так. Ты ведь не хочешь этого, правда?
— Правда.
— Мэ-ри, а терпение кончается. Я тоже имею предел.
— Алекс… мы сто раз обсуждали это.
— По-прежнему Марго? — чуть усмехнулся он, осторожно сжимая ее худые острые плечи.
— Да.
— Мне послышалось, или все-таки это Марго недавно говорила тебе — не упрямься, Мэри, ты будешь с ним счастлива? Поправь, если ошибся.
— Да, говорила. Но у меня есть свои принципы. — Она высвободилась из его рук и села на привычное место. Алекс, криво усмехнувшись, разместился напротив.
— Гениально. Это гениально, Мэ-ри, — рассмеялся он. — Расскажи мне о своем муже. — Он вдруг резко сменил тему, чем сбил Мэри с толку и заставил смешаться и опустить глаза.
— Зачем? Разве есть что-то, чего ты о нем не знаешь?
Мэри снова закурила, вставив сигарету в длинный мундштук, которого Алекс прежде никогда у нее не видел. Он невольно засмотрелся — мундштук стал как бы продолжением тонкой руки. Мэри задумчиво затягивалась дымом, обхватывая кончик мундштука губами, чуть тронутыми темно-бордовой помадой. Алекс словно только что увидел ее — она ощутимо изменилась, в облике появилось что-то старомодное, «винтажное», как принято говорить. Мэри по-другому одевается, по-другому наносит макияж, даже прическа изменилась. Алекс усмехнулся про себя — явно тут не обошлось без Марго, та всегда любила менять что-то в своих друзьях, клиентах и близких людях. А уж если это касалось Мэри, то тут можно не сомневаться: Марго провела немало часов в раздумьях и с карандашом в руке. Она ведь прекрасно рисовала. Кстати, пару портретов Мэри он видел еще в своем доме в Цюрихе, куда увез их обеих, спасая от преследования Кости.
— Так что, Мэ-ри? — Легко встряхнув головой, Алекс отогнал от себя все лишние мысли и вернулся к начатому разговору.
— Что? — откликнулась она, думая о своем.
— Я слушаю.
— А я молчу.
Он начал терять терпение — эта девчонка постоянно вела себя так, словно испытывает его на прочность, проверяет, как далеко сможет зайти. Порой ему страшно хотелось ударить ее — ударить так, чтобы долго помнила и больше не пробовала злить его. Но Алекс понимал — с Мэри такие фокусы не пройдут, она совершенно не склонна подчиняться, лишена необходимости в руководстве, абсолютно неуправляема. И даже он не в состоянии изменить это. Просто странно, как могла Марго жить с ней в одном доме, вести ее дела и ухитряться терпеть отвратительный, тяжелый характер. Но Марго… она всегда была покладистой, отходчивой и доброй, а потому сумела как-то исподволь управлять подругой.