Именно потому, что у них не было необходимости произносить какие-то вещи вслух, чтобы понимать друг друга, Камиль и не набросился на Ле-Гуэна сегодня утром. Вместо этого он попытался не думать о том, что комиссар мог поручить дело о похищении кому угодно, однако предпочел сделать вид, что у него, как назло, никого не оказалось под рукой. Больше всего Камиля поражало то, что такая простая мысль должна была бы прийти ему в голову сразу же — но почему-то не пришла. Это выглядело странно и, по правде говоря, подозрительно. К тому же Камиль вообще не спал в эту ночь и был слишком вымотан, чтобы тратить силы на препирательства, — тем более что предстояло выдержать еще целый день, пока его не сменит Морель.
Было полвосьмого утра. Усталые сотрудники носились из кабинета в кабинет, переговариваясь на бегу, то и дело хлопали двери, слышались оклики, в коридорах толпились раздраженные посетители — словом, в родной конторе заканчивалась очередная бессонная ночь.
Появился Луи. Он тоже, судя по всему, не спал. Камиль быстро оглядел его — костюм от братьев Брукс, галстук от Луи Виттона, ботинки «Финсбери»; как всегда, сдержанно-элегантный стиль. Насчет марки носков Камиль не мог ничего сказать, да и в любом случае он в этом не разбирался. Впрочем, несмотря на всю свою элегантность и всегда идеально выбритые щеки и подбородок, Луи ничем особенно не выделялся на фоне окружающих — внешность у него была довольно заурядная.
Они пожали друг другу руки в самой обычной манере, словно никогда не прекращали работать вместе. С тех пор как они неожиданно встретились вчера вечером, у них даже не было времени толком поговорить. Ни один из них не знал, как другой провел эти четыре года. Не то чтобы они делали из этого тайну, вовсе нет, но, во-первых, в жизни полицейского не так много радостей, а делиться проблемами им не особенно хотелось, а во-вторых — ну что можно сказать друг другу, встретившись в подобных обстоятельствах? Луи и Ирэн всегда очень хорошо относились друг к другу. Камиль думал про себя, что Луи тоже испытывает чувство вины из-за того, что не смог предотвратить ее убийство. Конечно, для него это не стало такой трагедией, как для Камиля, но, безусловно, отразилось на нем. Они никогда не затрагивали эту тему, и недоговоренность ощущалась обоими как некая физическая преграда, затрудняющая общение. По сути, их обоих сокрушило одно и то же несчастье, обрекшее их на молчание. Впрочем, тогда многие были потрясены; но им двоим все же стоило бы об этом поговорить. Сделать это так и не получилось, но они не переставали думать друг о друге все то время, что не виделись.
Первые заключения отдела криминалистики представлялись не слишком многообещающими. Камиль быстро пролистал отчет, передавая Луи страницу за страницей по мере того, как знакомился с их содержанием сам. Судя по отпечаткам шин, марка была одной из самых распространенных — такие могли оказаться у миллионов автомобилей. Фургон тоже самый заурядный. Последний обед жертвы не включал в себя ничего особенного: фруктово-овощной салат, мясо с зеленой фасолью, белое вино, кофе — вот и все.
Они стояли перед огромным планом Парижа в кабинете Камиля, когда зазвонил телефон.
— А, Жан, — сказал Камиль, услышав в трубке голос шефа, — ты как раз вовремя.
— И тебя с добрым утром, — отозвался Ле-Гуэн.
— Мне нужно человек пятнадцать.
— Абсолютно невозможно.
— И желательно, чтобы большая часть из них были женщины, — продолжал Камиль, будто не слыша. Подумав еще несколько секунд, он добавил: — Они понадобятся мне по меньшей мере на два дня. Или, если мы не найдем похищенную женщину до тех пор, даже на три. Еще мне нужен дополнительный автомобиль. Нет, два.