Измир Карритер Азарийский
Он даже не помнил, как сдал сессию. Голова была забита совершенно другими вещами. Отец посвятил в теорию заговора, в котором снова фигурировала тётушка Филлида, Крейг каждую свободную минуту строил планы по завоеванию Норы, а Алекс… С ним всё сложно! С одной стороны, очень хотелось увидеться, поговорить, это как наркотический дурман, если раз попробуешь, тебя всё больше к нему тянет. Но, с другой, Измиру было откровенно страшно! Что, если целитель разозлиться на что-то, обидеться или не правильно поймёт? Он сотрёт парню память и спокойно продолжит жить дальше? А как же он, Измир? Как же его чувства? Разве его желания не берутся в расчёт? Все эти мысли не покидали голову ни днём, ни ночью, копошились, как насекомые на трупе. Но, одно парень знал точно, он не хочет забывать этот год, даже если из памяти вырежут лишь одного человека!
Прошло почти два месяца с тех пор, как Измир в последний раз провожал целителя с работы. Сегодня ему было особенно не спокойно. Он не понимал, почему, но точно знал, что должен быть рядом. Когда парень подошёл к таверне «Синяя Дракайна» было почти десять. Алекс вот-вот должен был закончить. Стоило войти внутрь и поздороваться, но он не смог. Не зная почему, остался ждать его у задней двери.
Целитель вышел ровно в десять. Он был каким-то задумчивым и даже грустным.
— Здравствуй, Измир, — тем не менее, поздоровался парень, даже не остановившись, чтобы взглянуть другу в лицо. — Ты что-то хотел?
— И тебе привет! — такой приём немного выбил боевика из колеи. Он не ожидал столь безразличного поведения. — Не рад меня видеть?
Алекс остановился и удивлённо приподнял бровь. Он и вправду выглядел бледным и усталым. Это сессия его так вымотала?
— Э… Честно говоря, не задумывался об этом, — парень растёр лицо руками и более осознанно взглянул на собеседника. — Измир, послушай, если ты пришёл поговорить насчёт Раяна, то мне нечего тебе сказать. Я не буду отрицать, но и оправдываться не стану. В конце концов, это наше с ним дело!
Азарийский разозлился! Вот серьёзно, до этого всё понимал и даже пытался принять, а сейчас, услышав, с каким отстранением о нём говорит целитель, будто бы он совсем чужой человек, внутри поднялась злость. Он что, заслужил такое отношение к себе?
— Я не собирался тебя в чём-либо упрекать. Но сейчас мне интересно, если я стану тебе не нужен, ты так же от меня избавишься? Просто сотрёшь мне память?
Алекс устало вздохнул, опустив голову. Карракал тут же прислонился к бедру хозяина, громко заурчав. А ведь когда-то Грейс упоминал, что животное тонко чувствует его эмоции и по-своему на них реагирует.
— Измир, давай, не сегодня? — прошептал парень. Его немного шатало, как больного лихорадкой. Приглядевшись, боевик заметил, как мелко подрагивают тонкие пальцы, как часто и поверхностно вздымается грудная клетка, на синюшно-бледном лице проявился лихорадочный румянец.
— Ты что, болен? — Азарийского аж подбросило на месте. Как он может выставлять какие либо претензии Алексу, когда тот сейчас в обморок свалиться? Почему парень не сказал, что ему плохо? Почему не попросил о помощи?
Измир даже не понял, как оказался рядом, когда парня особенно сильно повело в сторону. Грейс замер ровно на том же месте, где в прошлый раз на них напал соуру. У боевика даже мурашки по спине пробежались. Целитель уставился в темноту немигающим испуганным взглядом. Карракал, что всё время крутился у ног хозяина, громко чихнул и потёр нос лапой. Не знал, что он так умеет?
— Не говори, что соуру вернулся? — обречённо спросил герцог.
— Нет, — дрожащим голосом ответил парень. — Это не соуру… Но, там смерть!
Азарийский, наученный прошлым опытом, сначала связался с отцом и попросил о помощи, а уже потом полез в логово «смерти», которая так напугала Грейса. Целитель, кстати, был рядом.
При свете нескольких светлячков, они вошли в проулок. Только тогда Измир услышал тихое попискивание и шуршание крошечных лапок. Когда свет озарил пространство на несколько метров вперёд, парня впервые в жизни замутило не после алкоголя. За одной из куч мусора полусидело нечто, похожее на человеческий скелет, обтянутый серой кожей, а вокруг копошилась сотня, если не больше, грызунов. Если долго вглядываться в эту картину, начинает казаться, что это сам труп шевелиться, как поднятое умертвие.
— Крысы… — прошептал Грейс.