— Чего ты молчишь, Алекс? Рассказывай, как всё произошло, — настаивала мать.
А я откуда знаю, как всё произошло? Конечно, умею импровизировать и врать на ходу, но в этот раз я был в затруднении. Дворецкий меня бесил, но не до такой степени, чтобы желать ему стать бомжом.
Я промолчал, и через пару минут в спальню вернулся Алёша, таща за собой бледного, как смерть, дворецкого. Мать, при его виде, вскочила с кровати и зарядила слуге пощёчину.
— Ты избил моего сына? Так? — она нанесла вторую пощёчину.
В этот момент отец вошёл в комнату с хитрым выражением лица.
— Что за шум? А где драка? — спросил он с невозмутимым видом.
— Драка была, дорогой, — кинулась к нему мать. — Питер, наш дворецкий, избил Алекса. Из-за этого он не приехал к тебе вчера.
Отец, прищурившись, словно лиса, подкрался к моей постели и зловеще улыбнулся, обнажив белоснежные сверкающие зубы.
— Я посещал соревнования Алекса, — начал он издалека. — И там он был лучшим среди лучших.
После чего резко замахнулся на меня кулаком, но я инстинктивно увернулся.
— Так что какой-то дворецкий никогда бы не смог причинить ему вред, — заключил отец. — Ставлю на то, что Алекс устроил эту очередную комедию, чтобы избежать работы. — Повернувшись ко мне, он строго сказал: — Смывай краску, паршивец, и спускайся на завтрак. Мне есть что тебе сказать, и я бы на твоём месте не задерживался.
Мать без слов наградила меня пощёчиной и удалилась следом за отцом. Дворецкий смотрел на меня с едва скрываемой ненавистью.
— Сэр, — выдавил он сквозь зубы, — вам что-нибудь нужно? Или я могу идти?
— Не я же тебя сюда позвал, — буркнул я в ответ. — Убирайся хоть на все четыре стороны.
— Меня не уволили, так что я предпочту остаться здесь, — съязвил он и вышел.
— А дверь кто закрывать будет? — крикнул я ему вслед.
Питер вернулся и с фальшивой улыбкой произнёс: — Хорошего дня, сэр! — После чего захлопнул дверь.
Проклятье! Что я мог сказать? Ситуация была безвыходной. Сейчас отец в столовой определённо выскажет всё, что обо мне думает. Я встал с кровати, скинул пижаму и натянул домашний атласный халат.
— Алёша, ты убрал датчики? — спросил я, натягивая тапочки.
— Да, — ответил он, подъезжая к окну и принимая печальный вид. — Всё пошло не так, как я планировал. Ты на меня сердишься?
Я направился в ванную комнату почистить зубы, а робот последовал за мной.
— Хозяин, ты не ответил, — протянул робот.
— Да нет, не сержусь я, — отмахнулся я от него, а затем намылил лицо, чтобы смыть краску.
Когда я поднял голову и взглянул в зеркало, был шокирован: нарисованные синяки остались на месте, даже вода не изменила цвет при умывании.
— Алёша, какого черта, это что, не отмывается? Нужно какое-то особое средство? — я закинул полотенце на плечо и обернулся к нему.
Робот развёл руки в стороны и склонил голову набок.
— Я стремился к реалистичности, делал всё в твоих интересах, — сказал он. — Эта краска не смоется без повреждения кожи, хозяин. Или я могу отрубить тебе голову — если проблемы на лице, то отсутствие головы всё решит, — он извлёк из корпуса вращающуюся пилу.
*Трр-трр-тр*
Пила издавала гудящий звук.
— Черт побери, Алёша! — взорвался я, бросив полотенце на пол. — Выключи этот адский инструмент и слушай меня внимательно! — я подошёл к нему широким шагом и начал кричать, указывая на него пальцем: — Если ты не удалишь эту краску безопасным для меня способом, то я разберу тебя на части твоей же пилой! Понял?
Алёша попытался было убежать, но я захлопнул дверь резким движением ноги.
*О-оу! Что-то мне страшно*
Вырвалось у робота, и он повернулся ко мне с жалостью в глазах.
— Хозяин, я понятия не имею, как это смывается, — продолжил Алёша. — Но как говорят в романтических сериалах, можно припудрить носик. Может, накроем тебя тонной пудры и тонального крема? Или найдём краску под цвет твоей кожи. Хорошая идея, правда? — робот явно рассчитывал на одобрение.
— Ага, просто гениальная идея! — выпалив с сарказмом, я всплеснул руками. — Действительно, давай закрасим меня краской, от которой моя кожа перестанет дышать, и я помру. Или ещё хуже — покроем меня косметикой так, что отец придушит меня собственными руками.
— Если не нравится моя идея, то предлагай свою, — он скрестил руки на груди. — Почему я всегда должен думать за двоих?
— Алёша, — начал я, усаживаясь рядом с ним на коврик, в то время как моё веко над правым глазом нервно дергалось, — я на грани, и ещё чуть-чуть, и ты полетишь из окна. А потом я сброшу на тебя пианино и подожгу.