- Вот хорошо, доченька, вот хорошо ... - торопливо бормотала мать, отбирая саблю, - сядь, успокойся...
Зина опускается на стул, словно тряпичная кукла, руки вытягиваются вдоль тела. Секунду молча смотрит перёд собой отсутствующим взглядом, глубоко вздыхает, взгляд поднимается.
- Слушай меня внимательно, русская свинья, - громко и чётко говорит Зина, - твоя паршивая жизнь очень дорого мне обошлась. Ты заплатишь за всё, понял?
- И чём же? - хмуро поинтересовался Александр.
- Ты ... ха-ха ... нищий! Прости, забыла, - издевательски усмехнулась Зина, - при тебе было немного золота, этот болван Марцеллий дал на дорожку, но оно не покрыло даже расходов на наёмных асассинов, которые должны были доставить тебя сюда. Спасибо мамочке, - мельком взглянула на мать, - что помогла. Пока ты махал мечом, она просто ляпнула мокрой тряпкой по твоей морде и всё! С копыт долой.
- Чём тряпку намочили? - спросил он.
- Не твоё дело... а-а, ты и в этом разбираешься? Учту.
Александр отвернулся. Досадливо поморщился - и чего умничал?
- Я давно говорила, - вмешалась в разговор мать, - ссансины энти - дерьмо собачье. Только хвастаются. Этот битюг их в куски изрубил вместе с ихними дамасскими саблями и александрийскими кольчугами за полсекунды. Только успела платок снадобьем намочить, смотрю - он уже на последнего замахнулся! Хорошо, тот шибздик вёртким оказался, этот бык промахнулся, да мечом в карету угодил. Меч-то и застрял! - захохотала мать, - вот тогда я и подобралась...
- Да, мама, спасибо, - без улыбки прервала её рассказ Зина, - так вот, бычок северный, платить будешь так. В нашем славном городе очень распространён древний римский обычай устраивать бои в цирке. Бой идёт без правил и продолжается столько, пока на арене не останется один - победитель! Ты будешь драться на арене за деньги, понял?
- Бои гладиаторов - забава для безбожных язычников, - усмехнулся Александр, - и как власти христианской столицы на это безобразие смотрят?
- Как на проституцию и контрабанду - сквозь пальцы, - спокойно ответила Зина. - Надо не жадничать, отстёгивать кому следует и всё будет в порядке.
- А если я откажусь, то твоя мамаша ткнёт меня отравленной саблей. Потом впустите сюда стаю голодных крыс и будете наблюдать, как они жрут меня?
- Нет, всё проще, - усмехнулась Зина, - тебя просто выкинут на арену. Ты ведь не будешь спокойно наблюдать, как тебя станут убивать, схватишься за меч. Именно это и нужно.
Александр вздохнул, отвернулся. Зина поднялась со стула, мать угодливо отставила в сторонку.
- Соглашайся, бычок. И среди гладиаторов бывают везунчики. Они пробиваются наверх, к славе, деньгам... Я ведь не столько хочу убить тебя, сколько просто вернуть затраченное. Марк и так от меня не уйдёт.
Зина вышла из камеры, тяжёлая дверь захлопнулась. Александр продолжает сидеть на охапке соломы, глядя в угол. Выбора у него, похоже, нет.
Когда блики на потолке исчезли, дверь открылась и в камеру вошёл здоровенный, абсолютно лысый мужик. Держит толстую деревянную дубинку, вроде тех, что носят портовые стражники, только вдвое толще. Вслед за ним входят ещё трое таких же здоровых. У одного в руках верёвочная сеть. Лысый вопросительно посмотрел на Александра. Тот пожал плечами, кивнул.
- Тогда выходи, - мотнул лысой головой мужик.
Александра провели через просторный двор, затем по прохладному коридору внутрь большого дома. Остановили возле неприметной двери. Тот, что с дубинкой, ткнул кулаком, створка распахнулась и в лицо Александру ударил странный запах благовоний и лекарств. От удивления замирает на пороге. Перёд ним стоит женщина. Ярко накрашенная, с громадными золотыми кольцами в ушах, на пальцах сразу по несколько перстней, шея в бусах, как шарфом обмотана. Украшений столько, что ему показалось, будто она вся в бусах и золотых висюльках с ног до головы. Женщина подняла дугообразную чёрную бровь, тряхнула копной густых рыжих волос. Молча показала кроваво-красным ногтем в направлении странного вида стула перёд зеркалом. Охранники подтолкнули Александра.
- Э-э! - упёрся он, - это что за дела? Чего тут будет?
- Не брыкайся, - махнул рукой лысый, - хозяйка приказала привести твою рожу в божеский вид.
Александра усадили в кресло. Подошла парикмахерша, двумя пальчиками брезгливо потрогала волосы, провела по щеке, хмыкнула. Обошла вокруг, задумчиво рассматривая. Охранники расселись по лавкам, стали о чём-то тихонько переговариваться. Рыжая ещё немного посмотрела, подумала, потом решительно взялась за ножницы. Долго колдовала над головой Александра, затем вымыла волосы, высушила, стала как-то странно расчёсывать и взбивать. Покончив с этим, отошла в сторонку, взглянула.