— Увы, уже значительно меньше, — опять отозвался военный. — Примерно тысяча двести солдат погибли или попали в плен во время проведения бездарно организованной московской экспедиции. Однако это не важно. Даже полного состава нашего изначального десанта при поддержке морской пехоты и вооруженных матросов эскадры не хватит, чтобы удержать город хотя бы в течение суток. Для цесаревича они будут на один зуб. По крайней мере то, как цесаревич показал себя в Дании, позволяет быть в этом совершенно уверенным. Боюсь, что вскоре у России будет новый правитель. Если вы помните, то изначально вся эта авантюра строилась на его упрямстве. Будто бы он застрянет в Дании минимум на полгода. За это время мы планировали стянуть до тридцати тысяч польских ополченцев и около сорока тысяч финнов. Еще несколько тысяч выставить из числа гвардейцев и недовольных отставников. Кроме того, незадолго до ледостава британский корпус должен был быть усилен десятью тысячами солдат, что из-за скорого падения Копенгагена стало невозможно. Боюсь, что теперь победа цесаревича совершенно неизбежна. Через два месяца у Шувалова будет не более двадцати тысяч финских ополченцев, которые даже не знают, с какого конца держать винтовку. Что совершенно неудовлетворительно.
— Но тогда…
— Да, сэр, — Смит-Стенли выразительно посмотрел на Джорджа Кларендона, который сменил ушедшего в отставку Джона Рассела, допустившего полный разгром Австрии. — Да, завтра на докладе в Палате лордов нас всех съедят живьем. Интересам Великобритании нанесен непоправимый ущерб. Напомню всем присутствующим один прискорбный факт… — Эдвард прокашлялся. — Дело в том, что канцлер Шувалов пригласил британских солдат на помощь по просьбе регента великого князя Константина Николаевича, в то время когда непосредственный наследник уже был мертв. То есть регентство было недействительно, а наследником престола выступал уже брат Александра — великий князь Владимир Александрович. Но это еще полбеды. Из-за этой безумной московской экспедиции получается, что английские солдаты поддержали узурпатора и участвовали в военном походе на законного правителя России. — Эдвард усмехнулся. — Но это все мелочи по сравнению с тем, что будет, когда русский корпус возьмет Санкт-Петербург. Боюсь, что количество чистосердечных признаний, ставящих нас в неловкое положение, окажется безмерным. Наши вчерашние друзья пойдут на все, чтобы спасти свои головы. Особенно опасны в этом деле Шувалов и великий князь Константин Николаевич. И если канцлера довольно убить, чтобы избежать его признаний, то ликвидация великого князя сыграет против нас. Он будет выставлен мучеником. Впрочем, он в любом случае им становится, живым или мертвым. Нам вредит сам факт того, что он участвовал в этом деле. — Смит-Стенли снова выдержал паузу, смотря на то, как задумались и погрустнели присутствующие в кабинете господа. — Но и это мелочи по сравнению с тем, какой урон будет нанесен репутации Лондона проявившимися обстоятельствами нашего участия в подготовке этого переворота. Вы в курсе, как отреагировали все столицы Европы на массовую гибель членов августейших фамилий? Да, господа, вижу, что в курсе. И теперь, теперь, господа, это припишут нам. Причем хоть как-то оправдаться у нас не получится в принципе. Никому будет не интересно слушать, что мы говорим. — Смит-Стенли закурил сигару, замолчал и задумался.
— Это же конец… — Кларендон диким взглядом уставился на огонь камина.
— Отнюдь! — седовласый военный усмехнулся. — Перед нами стоит задача минимизировать потери Британской короны от поражения в этой авантюре, верно ли я понимаю ситуацию?
— Совершенно верно, — кивнул Эдвард.
— Хорошо. Мы проиграли этот бой, а потому должны отступить с минимальными потерями, дабы не проиграть войну. Что это значит? А то, господа, что кого-то следует оставить для прикрытия. Вы меня понимаете? — Престарелый мужчина огляделся и печально вздохнул: — Вижу, не понимаете. Нам необходимо объявить адмирала, командующего эскадрой, вне закона, заявив, что он пошел на преступление, будучи подкуплен Шуваловым. Теперь понимаете? И концы в воду. Да, Великобритания окажется выставленной в некрасивом свете. Да, придется покинуть свои посты сэру Джорджу и, вероятно, вам, сэр Эдвард. Но не через эшафот, а своими ногами, да еще сохранив лицо, то есть подав в отставку из-за «невыносимого позора». — Все присутствующие в зале заулыбались.
— Действительно, козлов отпущения еще никто не отменял, — улыбнулся Джордж.
— Вот именно, господа, вот именно, — довольно покивал Смит-Стенли. — Решение прекрасное. Однако хочу добавить, что все указанное необходимо сделать немедленно. Дело в том, что принц совершенно непредсказуем. Он может задержаться в Варшаве, наводя там порядок, а может и совершить решительный бросок на Санкт-Петербург. А пока там английские войска, нам нужно поспешить. Мы же не хотим, чтобы он встретился с доблестными солдатами Великобритании? Думаю, его вполне устроят обычные предатели и бандиты, которые по недоразумению носят английскую форму. Конечно, придется пойти на какие-то уступки в ряде вопросов, например, при подписании мирного договора по итогам войны, что в скором времени завершится на материке. Но все это мелочи. Главное сейчас — не дать цесаревичу воспользоваться своим случайным успехом и нанести непоправимый урон репутации старой доброй Англии.