Выбрать главу

Впрочем, город был скорее доволен, чем нет, так как впервые за последние несколько месяцев наконец-то наступили порядок и относительный покой. А с улиц пропали бандиты и грабители. Вновь стали открываться лавочки да парикмахерские и робко налаживаться жизнь.

Глава 85

23 октября 1867 года на закрытом заседании сената Российской империи произошло слушание великого князя Константина Николаевича, который предоставил на рассмотрение материалы, собранные контрразведкой, касательно происходивших в июне-октябре событий. Никаких журналистов на собрание не пускали, однако после него была опубликована резолюция за подписью всех сенаторов, согласно которой отречение Александра II Николаевича признавалось подлогом на основании «неопровержимых доказательств, предоставленных комиссией во главе с великим князем Константином Николаевичем». Таким образом, признавались все права и схемы наследования, а Александр Александрович объявлялся императором Российской империи, восходящим на престол в строгом соблюдении законов.

Текст этой резолюции вышел 24 октября во всех газетах Санкт-Петербурга. Также в честь столь знаменательного события Саша, уже на правах императора Александра Александровича, отменил осадное положение столицы и восстановил обычное действие законов. В связи с чем 25 октября была назначена пресс-конференция в Гатчинском дворце, на которую, помимо журналистов, приглашали и различных уважаемых людей.

Город вздохнул облегченно. Ведь доброй традицией восхождения на трон была амнистия, а потому многие ждали, что император помилует задержанных участников государственного переворота. Однако такое мнение было ошибочным — Саша даже и не думал прощать предателей.

Ровно в полдень в Белом зале Большого Гатчинского дворца произошло торжественное оглашение Манифеста о восшествии на престол императора Александра III.

Неспешное прочтение сего документа слушалось очень спокойно и расслабленно, так как никаких потрясений в нем не намечалось. Ну и в самом деле, что может страшного быть в подобных «бумажках»? Однако в самом конце, после повествования о предательстве и гибели отца, Александр провозглашал новую эпоху и объявлял о созыве Земского собора, «дабы посоветоваться». Смысл сводился к тому, что «обветшалое здание» империи «кое-где прогнило», а местами в нем «завелись подлые паразиты». Потому в столь грозный час «Россия стоит на распутье: либо она возвысится, обновившись, либо сгинет, оставшись прежней». И он, император Всероссийский, принимает на себя священный долг возглавить богоугодное дело обновления. Сон у всех присутствующих как ветром сдуло — «товарищи» резко оживились, а то и вообще заерзали от неожиданно появившегося шила в «пятой точке».

Впрочем, ничего конкретного о предстоящем «обновлении» в Манифесте не прозвучало, так что гости навалились на императора с вопросами. Но и тут их ждала томительная неясность, так как Александр отвечал уклончиво, ссылаясь лишь на то, что в самое ближайшее время он займется упорядочиванием законов Российской империи и обновлением ее аппарата. В частности, количество чиновников он обещал снизить, а их качество повысить, вместе с зарплатами. Учитывая тот факт, как Саша еще в бытность цесаревичем «провел реформу» административного аппарата в Московской губернии, Россию ждала очень большая встряска, что стало более чем очевидно для гостей данного торжественного события.

Не обошли вниманием журналисты и тех, кого взяли под стражу в ходе наведения порядка в городе. Но тут Александр их серьезно расстроил — никакой амнистии не планировалось, ибо «нет смысла выпускать преступников на свободу». Зачем? Либо всех выпускать, либо никого, так как в противном случае логика воздаяния станет «лживой и лицемерной». Дворян, вина которых в государственной измене будет доказана, ждет позорная участь лишения дворянского достоинства. Вместе с ними подобное позорное наказание ожидало весь их род, за исключением отдельных заслуженных персон, в измене не уличенных. Впрочем, Александр особо отметил, что те родственники предателей, что решат самоотверженно трудиться во благо империи, будут восстановлены в дворянском достоинстве.