Будущего наследника престола назвали в честь почившего прадеда и дяди по личной инициативе Саши, которую император разделил всемерно, так как Никсу он очень любил и сильно печалился о его гибели.
Глава 40
7 марта 1866 года. Москва. Николаевский дворец. Ранее утро
— Ваше Императорское Высочество, — дежурный был немного встревожен, — к вам прибыл Алексей Петрович Путятин.
— Странно. Что ему понадобилось так рано?
— Не могу знать. Но он говорит, что дело не терпит отлагательств.
— Хорошо. Зови. И распорядись, чтобы принесли чая.
— Так точно.
Спустя минуты три начался очень интересный разговор. Оказывается, некий Козьма Фомин, бригадир с завода взрывчатых веществ, обратился к Николаю Ивановичу Путилову со своевременным доносом. Дескать, к нему приходили странные люди и обещали большие деньги за информацию о веществах, которые на заводе изготавливаются.
— Давно обращался?
— Час назад. Как узнал, сразу к вам.
— Хорошо. Что думаешь делать?
— «Наружку» я уже распорядился поставить.
— За семьей тоже?
— Конечно.
— Правильно. А дальше?
— Возьмем. Допросим. Разработаем связи.
— Это слишком банально. — Саша задумался. — А если воспользоваться им?
— Завербовать?
— Не думаю, что это получится. — Александр вновь взял паузу. — Если Козьма им продаст документацию и кадр засветится, твои ребята не подведут, не упустят в слежке?
— Я поставлю самых опытных.
— Хорошо. Отследив его связи и канал передачи пакета с документами, мы выявим часть агентурной сети, посадив ее под колпак. А дальше уже дело разведки. Пообщайтесь с фон Валем. Пусть готовится.
— Может быть, обойдемся без сдачи документации?
— Зачем? — Саша хмыкнул. — Попросите Авдеева подготовить очень подробную, но предельно запутанную технологическую карту для получения гремучего ацетона. Да так, чтобы получалось несколько килограммов этого замечательного вещества. Причем необходимо будет особо указать в сопроводительной документации, что вещество очень флегматично и для детонации нуждается в сильном взрывателе.
— Но разве у заказчиков нет нормальных химиков?
— Вот и узнаем. По взрывам. — Александр улыбнулся.
Забегая вперед, стоит сказать, что спустя месяц в Лондоне прогремел мощный взрыв, в котором погибло несколько химиков и Альберт — доверенный агент сэра Рассела. В конце концов, просушивать потоком теплого воздуха пять килограммов мощного взрывчатого вещества, которое детонирует даже от косого взгляда, не самая удачная идея. Причем, что особенно важно, во взорвавшейся лаборатории погибла и купленная у Фомина документация. Ее, конечно, перевели, но оригинал и переводчика все-таки оставили под боком, на случай каких-либо недоразумений.
Глава 41
Столь прискорбный инцидент навел Сашу на мысль о том, что пора провернуть несколько любопытных операций в Европе, которые он давно вынашивал в своей голове. Тем более что «товарищи» не успокоились и продолжили лезть в его дела самым наглым образом. Операция получила название «Шапокляк».
Для ее подготовки и реализации пришлось задействовать не только все две сотни сотрудников первого управления (разведка) Комитета государственной безопасности [92], но и личную агентуру Моргана. Она получала два основных вектора или фронта деятельности.
Первый фронт, под названием «Железный дровосек», заключался в выявлении всех более-менее деятельных ученых и инженеров на территории Европы с последующим привлечением или нейтрализацией. Причем нейтрализация планировалась не через повсеместную физическую расправу. Во многих случаях Саша считал довольным просто создать серьезные финансовые проблемы или там дискредитировать, например, объявив человека лгуном и фальсификатором. Этим шагом цесаревич планировал подорвать научно-технический потенциал ключевых конкурентов Российской империи самым простым и незамысловатым способом. «У многих сложных вопросов есть масса простых решений».