— Да. Я хотел бы вас пригласить на совещание. Нужно завершать эту войну, которая уже потрясла Европу самыми невероятными ужасами. Нужно ее завершать… Если честно, зная, чем она обернется, я бы ее не начал.
— Дорогой Отто, не раскисайте. Есть замечательное правило: «Делай, что должно, и будь что будет». Представьте себе шхуну, которая идет по бушующему морю. Погибнет она в волнах? Никто этого не знает и знать не может. Но дело каждого члена экипажа — делать свою работу, быть на своем посту и стоять до последнего вздоха, ибо если он струсит, запаникует или станет рассеянным, то подведет остальных и корабль пойдет ко дну. Вся наша жизнь — это плавание по бушующему морю. Она сопряжена с потерями, иногда ужасающими. Мои агенты сфотографировали ту гирлянду из тел, что соорудили из Иоганна Саксонского, его семьи, родственников и свиты. Они все были обнажены, сильно избиты и висели на виду как какое-то жутковатое украшение со сногсшибательным сладковатым ароматом гниющей плоти. — Бисмарка перекосило. — Да, Отто, да. А ведь еще неделю назад ничто не предвещало беды. Великосветские дамы даже не подозревали, что с них сдерут одежду, изнасилуют толпой и отправят «танцевать в петле». Их вешали очень аккуратно. Да. С особым садизмом — чтобы нечаянно не сломать шею. Очевидцы говорят, что некоторые из них дергались в петле до десяти минут, корчась от удушья. Больше всего досталось детям, которые из-за малого веса задыхались дольше остальных. — Александр замолчал и задумался.
— Что вы намерены делать? — вкрадчиво спросил Отто.
— Доводить начатое дело до конца. Нужно разбить Данию и поставить точку в этой войне. А потом я хотел бы заглянуть в Санкт-Петербург… вместе со всем корпусом. — Улыбка, которая в этот момент перекосила лицо цесаревича, вызвала у видавшего виды Бисмарка легкий приступ ужаса.
— Странное решение. Почему вы сразу не желаете ехать в Россию, чтобы взять трон? Дания теперь беззащитна. Мы перегруппируем войска и максимум через полгода сможем сосредоточить на ее границах до трехсот тысяч солдат и офицеров, не считая орудий. Ее оборона будет смята решительным наступлением сильно превосходящих сил.
— В Северной Силезии Хельмут отлично показал австрийцам всю утопичность этого занятия. Прусский кадровый корпус легко держал их наступление. Так что дело не в численном превосходстве — этот ларчик открывается иначе. К тому же тут есть определенный стратегический ход. Я должен дезинформировать Шувалова, чтобы он не совершил каких-либо глупостей. Конституцию там не провозгласили или еще чего. К тому же я более чем убежден, что те несколько тысяч английской пехоты, что выступят по Николаевской железной дороге, будут буквально растерзаны москвичами. А Шувалов отправит именно их и совершит очень важную стратегическую ошибку, которая приведет его к поражению. Я не хочу ему мешать в этом, так как иначе с Великобританией после коронации у меня могут сложиться опасные и неопределенные отношения. Это как с рыбалкой — нельзя сразу подсекать, надобно подождать, чтобы рыба заглотила наживку глубже. Главное — максимально убедить Шувалова в том, что у него есть время, чтобы он не делал резких движений до того момента, как уже станет слишком поздно. Для этого нужно посидеть немного тут. А чего сидеть без дела? — Александр ухмыльнулся. — Тем более что датский орешек совершенно гнилой и раскусить его более проблематично в силу неприятности содержимого, чем крепости скорлупы.
— Англия?
— Конечно. Вонять станет так, что отголоски запаха будут еще долго витать по всему свету. Однако Шувалов даст нам возможность снизить интенсивность этих ароматов до приемлемого уровня, поставив Великобританию в очень неудобную позицию. Также взятие Копенгагена позволит заблокировать снабжение английских войск. — Саша посмотрел выразительно на Бисмарка, и тот убедительно кивнул. — Да и помощь тем трем тысячам британских солдат в виде подкрепления не дойдет. А ваше обеспечение меня подвижным составом для железной дороги поможет мне в предельно короткие сроки оказаться под Санкт-Петербургом тогда, когда это окажется нужным. Вы ведь уже заметили, что колея, идущая от него до Гамбурга, одинакова на всей своей протяженности? — Саша злорадно улыбнулся.
— Безусловно, все указанное вами можно сделать. Я тотчас сейчас сделаю все необходимые распоряжения. Каковы сроки?
— Думаю, до конца августа будет прорван Датский фронт, а дальше вы уже справитесь без меня. Хотя по дипломатическим каналам будет постоянно поступать информация о том, что «Александр продолжает добивать датчан». Ведь так?