— Мне второй вариант больше нравится.
— Только вот им платить нечем. Даже молодых девушек, которых они брали в качестве трофеев, и тех перестали поставлять из-за стабилизации фронта.
— Эти пленницы нормально прижились?
— Да. Вполне. Процентов двадцать мы ближе к Томску переселили вместе с мужьями, дав их супругам назначения на новое место службы. Никаких нареканий. Кстати, нам поступают просьбы по организации подобных школ не только для выкупленных трофейных японок.
— И как много просьб?
— Уже за сотню перевалили. Наиболее уважаемые жители Новониколаевска, Хабаровска и прочих городов Дальнего Востока просят.
— А по учебной программе что хотят?
— Ничего особенного. Чтение, письмо, счет, закон божий, а так же несколько развивающих кругозор предметов на ваше усмотрение.
— Кстати, а почему Голицын мне об этом ничего не пишет? — Слегка смутился Император.
— Написал. Я с его письмом и пришел. — Улыбнулся фон Валь и протянул Императору конверт. — Вот его ходатайство. — Александр вскрыл письмо, бегло его прочитал и позвал секретаря.
— Павел Георгиевич, вот ходатайство Восточносибирского генерал-губернатора. Подготовьте, пожалуйста, ответ с полным удовлетворением прошения. По развивающим предметам впишите 'культуру России', с указанием на доработанную версию курса, преподаваемого аборигенам Намибии и Японии, а также природоведение и что-нибудь эстетическое, оставив на усмотрение генерал-губернатора. Пение там какое-нибудь, живопись, вышивание или еще что.
— Хорошо, — кивнул Дукмасов и удалился из кабинета.
— Виктор Вильгельмович, — вернулся Император к разговору с фон Валем. — Есть у вас какие-нибудь сведения по населению этих островов? Как на нем отразилась война?
— Северная и южная оконечность острова Ниппон практически полностью обезлюдела. Миль на двести с каждой оконечности. Там шли долгие бои, так что местное население просто пало жертвой столкновений. Основной же массив населения острова Ниппон сильно проредил голод, мелкие стычки, крестьянские восстания, а также военные наборы. Но не так страшно как оконечности. Остров Шикоку примерно в том же состоянии. Он несколько раз переходил из рук в руки, и новые власти стремились вырезать всех, кто поддерживал их противников. Он сейчас можно сказать практически ненаселенный. Эдзо тоже пострадал, но много меньше центральных областей Ниппона.
— Можете обобщить?
— Я думаю, японские острова потеряли не меньше половины своего населения и влезли в такую долговую яму, из которой им не выбраться.
— Хорошо, тогда пользуясь силами Тихоокеанской эскадры Русско-Американской компании, принуждайте Императора к миру.
— На каких условиях?
— Эдзо отходит к России. По малым островам сами смотрите.
— А сегун?
— Если Муцухито подпишет договор, то это становиться нашей головной болью. Но, думаю, он сильно сопротивляться не будет. Вы ведь говорили, что он тяжело ранен и сейчас лежит практически пластом.
— Его войска не согласятся спустить флаг.
— Виктор Вильгельмович, за столько лет раздувания этой гражданской войны, неужели вы не смогли подобрать агентов влияния в ставке сегуна, всецело зависящего от наших военных поставок?
— Вы же знаете ответ, — слегка улыбнулся фон Валь.
— Знаю. Поэтому сегун умрет от ран и будет выбран новый, который и сдаст свои войска русскому правительству. Там ведь социально-политическое ядро, которое крутилось вокруг сегуна, состояло из самураев?
— Остатки ядра. После стольких лет войны сословие самураев уменьшилось многократно. Просто погибло. Сейчас армии обоих сторон состоят преимущественно из крестьян, а самураи находятся на командных должностях. Да и то — не всегда. Слишком сильная бойня была.
— И что, крестьяне не захотят сложить уже оружие и вернуться к своим полям?
— У многих из них ничего не осталось. В армии ведь бежали именно те крестьяне, деревни которых вырезали и сжигали. Они обижены и озлоблены. По боевому духу обе армии готовы сражаться до конца.
— Сколько у сегуна войск?
— Тысяч десять осталось.
— Много. — Недовольно скривился Александр. — Влезать с десантом и разбивать их может оказаться чревато.
— Кроме того, личный состав обеих армий нас не любит, зная, что мы поставляем оружие их противникам.
— А что у нас со вторым дальневосточным полком? Он развернут?
— Да. Он полностью развернут и укомплектован. Вооружен, правда, плохо: 'шарпсами' и 'армстронгами'.
— Хорошо. Значит, поступим так. Поставляйте войскам сегуна 'шарпсы' и 'армстронги'. Заодно постарайтесь провести агитацию о том, что Императора поддерживают англичане. Дескать, мы выбрали окончательную сторону, посчитав дело сегуна правым. Нужно снижать накал нелюбви к нам. После чего держим руку на пульсе. Основная задача — чтобы в мясорубке войска сегуна и микадо смогли нанести друг другу как можно больший ущерб в личном составе. Кстати, наш завод в Новом Орлеане справится с поставками оружия?
— Да. Думаю да. Мы сможем войскам сегуна поставить спецзаказом такие же пушки, что и у микадо. А 'шарпсы', производимые для наших дальневосточных нужд у нас имеются в большом запасе, как и боеприпасы к ним.
— Отлично. Главное не прозевайте переломный момент, когда мы сможем 'принести мир' на эти острова и максимально тихо забрать себе Эдзо.
— А если Муцухито будет противиться нашему желанию?
— Пригрозите ему войной и полной аннексией. — Улыбнулся Александр.
Глава 4
Шел уже второй месяц этой войны. Поручик Дмитрий Петрович Игнатов вместе со своим 8-ым полком прошагал свыше ста семидесяти имперских верст. И за все это время в них никто ни разу не выстрелил. Правда, и население не очень приветливо их встречало. Впрочем, пока обходилось без эксцессов.
И вот, 25 июня 1870 года на подступах к валашскому городу Плоешти были встречены первые части турок.
— Николай Федорович, — начальник штаба полка майор Добровольский взял 'под козырек', — разрешите доложить?
— Что случилось, Иван Степанович? Почему вы отдали приказ первому батальону разворачиваться в боевые порядки? Встреча с противником?
— Так точно. В пяти верстах отсюда к югу находится крупная деревня, на ее окраине окопался противник. Его заметила передовая походная застава. Согласно уставу я остановил продвижение колонны и выслал разведывательные группы.
— Турки нас обнаружили?
— По заставе огня не открывали.
— Какими силами противник обороняет деревню?
— Во фронт мы смогли обнаружить до батальона солдат. Они окопались в двух траншеях, идущих по склону холма с удалением шагов в пятьдесят между ними.
…
— Иван Степанович, — поручик Игнатов подошел достаточно тихо, поэтому майор Добровольский вздрогнул, — разрешите?
— А? Дмитрий Петрович? Докладывайте.
— Визуальное наблюдение показало, что кроме траншей иных оборонительных рубежей нет. Допустимы огневые точки в населенном пункте, но никаких возможностей скрытно это проверить не имеется…
— Хорошо. Дмитрий Петрович, выдвигайтесь со своим взводом вот к этому населенному пункту, — майор Добровольский указал на деревушку на своей карте. — Задача та же — разведка. Все ясно?
— Так точно.
— Выполняйте. — Кивнул Иван Степанович и, выждав несколько секунд, после чего зычно крикнул, — Стеблев, ко мне!
…
— Значит так, обойдешь со своей ротой лесом вот тут и закроешь дорогу, благо, что она по низине идет. Не забудь замаскироваться, — майор погрозил немалым кулаком поручику, — а не как на последних учениях. Будешь закрывать пути отхода. В усиление возьми один расчет пулеметной роты.
…
Никто не стрелял, но уже через полчаса русские солдаты были замечены. Войска Османской Империи резко засуетились и стали деловито занимать позиции в траншеях. Из населенного пункта потянулись колоны отдыхавших там бойцов, скоро стало ясно, что силы противника достигают полутора тысяч человек. Турецкой артиллерии было не видно.
…
— Исидор Николаевич, — кивнул Николай Федорович командиру артиллерийского дивизиона, — вроде все на своих местах, начинайте потихоньку шрапнелью. Но аккуратно работайте, с пристрелкой. Судя по обстановке, нам спешить особенно не куда.