«Веселая жизнь у парня была»
На одной из станций Александр прикупил толстый блокнот и карандаш – записывать умные мысли. Свои, конечно. А также строить планы. Нет, не так. ПЛАНЫ! На первом листе появилась лаконичная запись:
ДЕНЬГИ???
Как молодой, с пылу с жару корнет может приподняться финансово в Российской империи? Вариант первый: верно и усердно служа Отечеству, не жалея чего-то там (и кого-то – особенно свое непосредственное начальство) во имя царя-батюшки и т. д. и т. п. А где-то года через три-четыре, начать расти в чинах и по службе. Или не расти, тут уж как повезет. Вариант два: удачно жениться на большом приданом, после чего послать армейские тяготы на… куда подальше и жить в свое удовольствие. М-да. Как-то не очень хочется быть альфонсом. Да и желающих, с заметно более высокой квалификацией, в деле обольщения богатых невест уж наверняка и без него хватает. Вариант три: взять и совершить подвиг. Разумеется, на глазах у начальства! И заметят сразу, награды (плюс денежки) появятся вместе с перспективами. Не, не подходит. Лишнего внимания привлекать нельзя. Да и надорваться ненароком можно, подвиг совершая. Вариант четвертый. Э… что-то нету пока. Но будет, непременно будет.
«Собственно, почему именно служба?»
Сразу подать в отставку, к сожалению, никак не получится, необходимо три года погеройствовать, отрабатывая долг государству Расейскому. Но потом-то препятствий не будет? Вроде бы. Этот вопрос надо уточнить. А раз не на военной службе, а на гражданке (хе-хе, может, и в прямом смысле, зарекаться не буду), то давай-ка подумаем. Какими такими уникально многообещающими навыками я обладаю? Учился – сначала закончил на «отлично» строительный техникум (их как раз начали переименовывать в колледжи, вот только это было единственное изменение), затем помучился четыре курса в институте на химическом машиностроении. Помучился да и бросил – неинтересно стало. Потом работал прорабом, правда, недолго. Ставим плюсик. Любил погонять на авто и покопаться у него под капотом. (Помнится, пришлось как-то изрядно повозиться с отцовской «Волгой М 21», когда он ее всадил в столб – последний, кстати, такой ласки не перенес и упал; да и не только с ней, спасибо нашему и забугорному автопрому.) Еще с десяток вполне освоенных и изученных профессий: столяр-станочник или, к примеру, электрик и сварщик… корявый, правда. Не, все не то. Ух! Есть!
Постоянные выезды с друзьями на охоту, пейнтбол и периодические (иногда раз в полгода, хе-хе) занятия рукопашкой. Все это способствовало легкому фанатизму на оружейную тему: «бенелли», «рысь», «ремингтон-840», тюнингованные раритеты вроде «мосинки», маузера К-98, «ли-энфильда», макеты отечественных пулеметов времен Великой Отечественной, разные модификации всех побочных отпрысков АКМ, как то: «сайга», «тигр», «барс», «лось». И у самого дома в сейфе хранилась тульская «вертикалка» двенадцатого калибра да дедовский еще СКС (от которого после всех улучшений и переделок только название с клеймом и осталось – Ижевского оружейного). Неудачные попытки научиться скоростной стрельбе из пистолета (а также непреложное правило тира: сам стрелял – сам и чисти!) принесли отличное знание ТТХ: ГШ-18, «макарова» (чтоб его!) ТТ, нагана и предмета тайной и явной гордости инструктора Валентина Сергеича – браунинга «хай-пауэр», который так понравился тогда ученику, что тот не поленился оформить лицензию на газовый ствол и прикупить его реплику.
«А если покопаться в памяти, наверняка еще что-нибудь этакое вспомнится, и мно-ого!»
За два дня, оставшихся до прибытия на место, Александр исчеркал блокнот почти полностью, записывая все, что только вспоминалось и придумывалось. Самые бредовые идейки и предположения, обрывки мыслей и воспоминаний – глядишь, что-то и пригодится. А заодно прислушивался и присматривался к манере общения своих попутчиков, готовясь к первому серьезному испытанию, то есть к общению с большим начальством.
Глава 5
Ченстохов встретил его легким дождиком и тончайшим запахом березового дыма. Разбитые мостовые, многочисленные лавки, каменные лабазы, протянувшиеся за горизонт, множество торгового люда, вдвое больше простых работяг: перегружающих, таскающих, сортирующих и громко орущих при этом. Навстречу вылетел улыбающийся «водитель кобылы», вернее – чалого мерина.
– Куда едем, ваше благородие? Мигом долетим!
«Действительно… чего ноги мучить?»
– Штаб четырнадцатой бригады, и не гони…
Доехали за пять минут – по лужам и грязи, по узким кривым улочкам, попутно едва не задавив важного гусака и пару голенастых куриц. Ограды или хотя бы часовых не обнаружилось, что позволило спокойно дойти по коротенькой аллейке до самого штаба. Но все же караульные были – внутри здания. При виде корнета они моментально вытянулись, отдавая честь «по-ефрейторски». Тем временем, выбравшись из-за углового столика, уже спешил к незнакомому офицеру пожилой унтер…
– Здравжлавашбродь! Караульный начальник младший унтер-офицер Пудовкин. Кому и как прикажете о вас доложить?
– Согласно предписанию, явился в штаб бригады для получения приказа о дальнейшем прохождении места службы.
– Извольте следовать за мной.
Шагая по натертому чем-то блестящим дубовому паркету за своим проводником, князь заодно поглядывал по сторонам, но особенного ничего не высмотрел – одно слово, очередной казенный дом. Высокого начальства тоже не увидел, по причине его отсутствия (и хорошо), все вопросы решила недолгая беседа с бригадным адъютантом, штаб-ротмистром Прянишниковым, кратко разъяснившим молодому офицеру некоторые тонкости службы. К примеру, бригада делилась на отделы, отделы делились на отряды-заставы, и Олькушский отряд, а точнее, его второй взвод, уже полгода плакал и ждал, когда же Александр приедет к ним.
– Командует четвертым отделом подполковник Росляков, Валериан Петрович, штаб расквартирован в городке Олькуш, Меховского уезда, Келецкой губернии. Непосредственным вашим командиром будет штаб-ротмистр Блинский. Ах да! Вам еще в обмундировальную мастерскую, и не забудьте зайти к казначею, получить аванс. Советую вам, князь, построить второй полевой мундир именно тут. Потому как в городке портные похуже будут, уж поверьте мне на слово. Да-с, последний вопрос, ежели позволите: где вы остановились?
– Пока нигде, господин ротмистр. С вокзала – сразу в штаб.
– Похвально, весьма похвально, князь. Опять же рекомендую воспользоваться гостевыми апартаментами на втором этаже. Когда будете отправляться, прошу захватить несколько писем для вашего отряда, так сказать, попутно. Удачи!
– Благодарю за беседу, господин ротмистр!
Мастерская имени мундира была закрыта на большой и ржавый замок. Зато казначей был на месте. Он недовольно отсчитал жидкую стопочку ассигнаций и с надеждой поинтересовался:
– Вам уже приходилось у нас бывать?
– Нет, как-то не довелось.
– Вам понравится, уверяю! Особенно площадь с фонтаном – там иногда прогуливаются такие прекрасные паненки. Да-с! Кстати, если вам еще не порекомендовали портного, то я могу помочь. Или вы уже?
«Когда бы я успел, если деньги только сейчас получил? Что-то крутит этот господинчик».
– Я был бы вам весьма признателен.
Казначей заметно оживился:
– Улица Пястов, дом 5, заведение пана Стоцмана. Это почти в центре. Вы не пожалеете – в мундиры его работы одеты почти все. Да-с! Ну, не буду вас задерживать, корнет, всего хорошего.
Вспомнив штаб-ротмистра Прянишникова, Александр щелкнул каблуками и коротко кивнул:
– Честь имею.
Не спеша шагая на поиски «строителя мундиров», он задумался:
«Здесь еще помнят, что такое честь и достоинство. И не переспрашивают, недослышав: кого ты там имеешь? Или это я такой пошляк? А «построить мундир»? Слово-то какое. Не «сшить», «не купить» – а именно «построить»! Хорошо еще не говорят «сколотить». Надо бы, кстати, прибарахлиться с запасом».
Город, откровенно говоря, не впечатлил, потому как тянул максимум на маленький городок. Улочки не только маленькие, но еще и запутанные, дома в основном обшарпанные, разбитые мостовые… Причем не везде, да и гулять настроения не было. Порасспрашивав двух попавшихся навстречу жандармов, заметно удивленных самим фактом обращения к ним офицера-пограничника, он быстро добрался до лавочки-магазинчика под вывеской «Общества военных товаров». Внутри обнаружился дремавший парень лет этак двадцати пяти, и, судя по улыбке, во сне он наслаждался просмотром комедии или легкой эротики. На полках и прилавке стояли бесчисленные ящички, сверточки, баночки, коробочки, а над всем этим плыл стойкий запах ванили. Так и не дождавшись признаков активности от сони, корнет взял да и пнул массивный прилавок.