Однако найденные автором этих строк архивные документы убедительно свидетельствуют о полной непричастности Антонова к этому позорному "эксу". На самом деле ограбление Дашковской детской колонии совершил /в сговоре с несколькими работниками колонии/ некто Семен Васильевич Коновалов, у которого при обыске нашли 90 тысяч рублей и украденные из колонии вещи. Но самое удивительное: находясь уже под следствием. Коновалов умудрился вступить в ряды коммунистической партии.
Из "экспроприаций", действительно совершенных дружиной Антонова, наибольшую известность получили ограбления Утиновского /Верхне-Шибряйского/ сельсовета в северной части Борисоглебского уезда и Золотовского волисполкома в Кирса-новском уезде. Причем в последнем случае, произошедшем в начале февраля 1919 года, антоновскими дружинниками были убиты четыре волисполкомовских коммуниста. Забегая несколько вперед, скажем, что самым дерзким "эксом" Антонова было ограбление вечером 1 декабря 1919 года Инжавинского райпродуправления, во время которого антоновцы расстреляли трех коммунистов и одного австрийского военнопленного, работавшего в райпродуправлении конюхом-сторожем.
Численность дружины Антонова непрерывно увеличивалась и к середине лета 1919 года достигла ста пятидесяти хорошо вооруженных и дисциплинированных боевиков. В основном это были люди, придирчиво отобранные Антоновым после им же организованного у села Трескино двухтысячного митинга дезертиров, перед которыми с зажигательной речью и горячими призывами вступать в ряды боевой дружины Антонова выступил его заместитель по пропаганде и агитации Иван Егорович Ишин. Кстати, здесь же, под Трескино, в ночь на 11 июня антоновцы убили инструктора отдела управления Кирсановского уездного исполкома Бутовского и уполномоченного ВЧК Бориса Николаевича Шехтера. А всего за лето 1919 года только в одном Кирсановском уезде дружинниками Антонова были убиты, по данным уездного комитета РКП/б/, около сотни коммунистов.
Несмотря на все возраставшую активность и даже агрессивность Антонова, борьба с ним велась довольно пассивно, что можно объяснить двумя основными причинами. Во-первых, недостатком сил, имевшихся в распоряжении уездных властей, а во-вторых, тем, что кирсановские руководители упорно не хотели видеть в Антонове достойного противника, благо что уездный городишко Кирсанов своими налетами он не беспокоил. Такое положение попытался было исправить уездный ревком, созданный 3 июля 1919 года в связи с объявлением Тамбовской губернии /кроме четырех ее северных уездов/ на военном положении. 5 июля ревком издал приказ, в котором, в частности, говорилось: "Всем гражданам, имеющим оружие, за исключением членов РКП/б/, под страхом расстрела на месте приказывается в 24 часа сдать таковое в Кирсановский уездный военный комиссариат."
Однако не все было так просто, и 26 июля уездный ревком, весьма озабоченный участившимися вылазками дружинников Антонова, писал в своем приказе:
"В результате пассивного отношения к делу защиты революции наблюдается, что контрреволюция во всех своих проявлениях подняла голову. Участились случаи преследования коммунистов на местах. Разбойничьи банды открыто разгуливают по уезду, дезертиры массами скрываются по селам и окрестностям, а местная власть смотрит пассивно на такие явления и, благодаря своей пассивности и расхлябанности, часто не в силах бороться с этим "гнойным нарывом" революции. Контрреволюционеры и бандиты всех мастей в своих грязных замыслах дошли до того, что открыто делают вооруженные нападения на честных и преданных делу революции товарищей, поджигают дома коммунистов, вытаптывают засеянные поля их семей.
…Для фактического проведения в жизнь военного положения на местах и принятия решительных мер по беспощадной борьбе с контрреволюцией уездный ревком приказывает: каждому волисполкому совместно с волвоенкомом и представителями от организации РКП/б/ взять заложников от кулацкого элемента, от укрывателей дезертиров, от самогонщиков, бандитов и других контрреволюционных элементов.
В случае активного выступления контрреволюционеров за каждого убитого коммуниста будут расстреляны заложники, за поджоги, вытаптывание полей расстреливаются заложники, за укрывательство и пособничество дезертирству головой отвечают заложники.
Все контрреволюционеры, бандиты и дезертиры должны быть изъяты беспощадной рукой из пределов местности, объявленной на военном положении."
Однако время шло, а Антонов все не унимался, несмотря на драконовские строгости военного положения и частичное "проведение в жизнь" уездными властями своих репрессивных обещаний. Поэтому в начале осени 1919 года Кирсановский уездный военревком во главе с председателем уисполкома В. А. Зайцевым сформировал /с превеликим трудом/ специальный отряд для борьбы с Антоновым. Но бойцам этого спецотряда не довелось сразиться с антоновскими дружинниками, так как почти тут же по сформировании отряд приказом губревкома был срочно вызван в Тамбов и оттуда отправлен на фронт против белых.
Этот факт отправки спецотряда на фронт лишний раз подтверждает, что вопросу безотлагательной ликвидации дружины Антонова должного значения не придавали ни уездные, ни, тем более, губернские власти. Однако очень скоро им пришлось-таки вернуться к решению этой проблемы. 14 октября 1919 года в южной части Кирсановского уезда, у деревни Чернавки, на озере Ильмень дружинниками Антонова были убиты приехавшие сюда поохотиться на уток недавний председатель Тамбовского губис-полкома Михаил Дмитриевич Чичканов /снятый с должности за сдачу Тамбова белоказакам во время знаменитого рейда генерала Константина Константиновича Мамонтова/ и ответственный работник губсовконтроля Сергей Клоков. Находившегося вместе с ними беспартийного тамбовского аптекаря Дмитрия Клюшенкова антоновцы убивать не стали, а лишь изрядно поколотили, чтобы в другой раз знал, с кем и куда ездить на охоту.
То, что бывший председатель губисполкома Чичканов отправился на охоту в самое что ни на есть логово Антонова, убедительнейшим образом свидетельствует о полном незнании им оперативной обстановки в этой части губернии.
Однако хорош или плох был убитый бывший предгубисполкома, он все-таки являлся номенклатурой ЦК РКП/б/, и на его убийство полагалось отреагировать соответствующим образом. Поэтому буквально тут же в район Инжавино были направлены несколько чекистских, милицейских и красноармейских отрядов, общее руководство которыми осуществляла специальная выездная сессия губчека под председательством будущего начальника Кирсановской уездной милиции Мина Семеновича Маслакова. В составе выездной сессии находились достаточно опытные и смелые чекисты, например, будущие заведующие Кирсановским и Тамбовским уездными политбюро /так с 1920 года стали называться уездные ЧК/ Андрей Демьянович Сачко и Иван Захарович Кирьянов.
В дополнение к этим мерам, а также ввиду того, что, как быстро выяснилось, войсковые операции против дружины Антонова не достигают цели, председатель Тамбовской губчека Иосиф Иосифович Якимчик направил в Инжавинский район нескольких своих сотрудников с заданием проникнуть в дружину Антонова и любой ценой "уничтожить главаря банды". Надо отметить, что операциям по ликвидации Антонова и его дружины придавалось весьма серьезное значение, ибо эти операции находились под личным контролем командующего внутренними войсками Константина Максимовича Валобуева и начальника Особого отдела ВЧК, руководителя советской военной контрразведки Михаила Сергеевича Кедрова, который в начале двадцатых чисел октября прибыл со своим поездом в Кирсанов. Ознакомившись здесь с обстановкой, Кедров немедленно затребовал из Саратова спецотряд по борьбе с бандитизмом /200 штыков и 50 сабель при двух пулеметах/, а также послал в инжавинские леса двух своих сотрудников для убийства Антонова.