Январь 1986
(Приводится по изданию: «Александр Башлачёв. Стихи». М.: Х. Г. С., 1997)
Хороший мужик / Песня о Родине
Говорила о нем так, что даже чесался язык.
Не артист знаменитый, конечно, но очень похожий.
Молодой, холостой, в общем, с виду — хороший мужик.
Только как же: мужик ведь — какой он хороший?
Он к утру приходил на рогах и клонился, как штык.
А она, уходя по утрам, укрывала рогожей.
И сегодня, шагая с работы, сказала: — Хороший мужик.
— Ой, да брось ты, мужик ведь — откуда хороший?
И пила свою чашу и горькую стопку до дна.
Только тем и ломила хребты с недоноскою ношей.
— Не сердись, ты хороший мужик, — утешала она.
И он думал: — Гляди-ка, мужик я, а все же хороший.
И на бранное ложе сходила, как на пьедестал.
Лишь слегка задыхалась. Да нет же! — дышала, как юная лошадь.
Ну а он еще спал. Жаль, конечно. Да, видно, устал.
— Ну а ты как хотела? Мужик ведь — и сразу хороший?
Подметала свой пол белой ниткой да прям сквозь толстый ватин.
Чтоб не лечь натощак, до рассвета на кухне курила.
— Ты хороший мужик, — кружевами его паутин
— Перепутала все, говорила и боготворила.
И однажды, сорвав ее швы да с изнанки судьбы —
Да клочками резина и вата, да клочьями кожа —
Он схватил и понес на руках, — как на дыбу, поставил ее на дыбы.
Только крикнуть успела: — Мужик-то и вправду хороший!
Не Варвара-краса, да не курица-Ряба.
Не артистка, конечно, но тоже совсем не проста.
Да Яга не Яга, лишь бы только хорошая баба.
И под мышку к ней влез и уснул, как за пазухой у Христа.
Холостые патроны да жены про всех заряжены.
Он по ней, как по вишне, поет над кудрявой ольхой.
Так и поняли все, что мужик он хороший, груженый.
Ну, а вы как хотели? Мужик ведь — с чего бы плохой?
Январь 1986
(Приводится по изданию: «Александр Башлачёв. Стихи». М.: Х. Г. С., 1997)
Песенка на лесенке
Хочешь, я спою тебе песенку,
Как мы вчетвером шли на лесенку?
Митенька с Сереженькой шли в краях,
А в середке Настенька шла да я.
Впереди себя бежал
по лесенке
И такие пел
песни-песенки.
— Не ворчи, Сереженька, не ворчи!
— Ухаешь, как филин в глухой ночи.
Да не ной, Сереженька, ох, не ной —
Что ж ты, недоволен своей страной?
Да не ной, Сереженька, ох, не ной —
Холодно зимой — хорошо весной.
— Да я не ною, Сашенька, не ворчу.
Да может быть я, Сашенька, спеть хочу.
Силушку в руках нелегко согнуть,
А вот песенку пока что не вытянуть.
Да помнится ты, Саша, ох, как сам скрипел,
Прежде, чем запел, прежде, чем запел.
Я бегу с тобой по лесенке,
Даже, может, фору в ноге даю!
Только, может быть, твоя песенка
Помешает мне услыхать свою.
Так бежали мы, бежали
вверх по лесенке
И ловили мы
песни-песенки.
— Ой, не спи ты, Митенька, не зевай,
Делай шире шаг да не отставай.
Не боись ты, Митенька, не боись!
Покажи нам то, чем ты любишь жизнь.
— Да не сплю я, Сашенька, не боюсь!
Да только как прольюсь, сей же час споткнусь.
Я ж наоборот — хорошо пою,
Да ногами вот еле топаю.
Да помнится, ты, Саша, когда сам вставал,
На карачках полз да слабину давал.
А теперь с тобою куда дойдешь? —
Жмешь себе вперед, никого не ждешь.
Так бежали мы, бежали
вверх по лесенке,
На плечах несли
песни-песенки.
— Ой, не плачь ты, Настенька, не грусти —
В девках все равно себя не спасти.
Вяжет грудь веревкою грусть-тоска.
А ты люби хорошего мужика!
Все как трижды два, значит — глупости.
А в девках все равно себя не спасти.
Все вокруг груди, как вокруг стола.
Да какие ж, Настя, важней дела?