Поверь — и поймешь,
Как мне трудно раздеться,
Когда тебя нет, когда некуда, некуда, некуда деться.
Поверь — и поймешь,
То, что я никогда,
Никогда уже не смогу наглядеться туда,
Где мы, где мы могли бы согреться,
Когда будет осень,
И осень гвоздями вколотит нас в дрожь.
Пойми — ты простишь,
Если ветреной ночью я снова сорвусь с ума,
Побегу по бумаге я.
Этот путь длиною в строку, да строка коротка.
Строка коротка.
Ты же любишь сама,
Когда губы огнем лижет магия,
Когда губы огнем лижет магия языка.
Прости — и возьмешь,
И возьмешь на ладонь мой огонь
И все то, в чем я странно замешан.
Замешано густо. Раз так, я как раз и люблю.
Вольно кобелю.
Да рубил бы я сук,
Я рубил бы всех сук, на которых повешен.
Но чем больше срублю, тем сильней затяну петлю.
Я проклят собой.
Осиновым клином — в живое. Живое, живое восстало в груди,
Все в царапинах да в бубенцах.
Имеющий душу — да дышит. Гори — не губи.
Сожженной губой я шепчу,
Что, мол, я сгоряча, я в сердцах,
А в сердцах — я да весь в сердцах,
И каждое бьется об лед, но поет — так любое бери и люби.
Бери и люби.
Не держись, моя жизнь,
Смертью после измеришь.
И я пропаду ни за грош
Потому, что и мне ближе к телу сума.
Так проще знать честь.
И мне пора,
Мне пора уходить следом песни, которой ты веришь.
Увидимся утром. Тогда ты поймешь все сама.
Апрель 1986
(Приводится по изданию: «Александр Башлачёв. Стихи». М.: Х. Г. С., 1997. См. также черновик на фото 14)
Николина гора
Нет ни кола да ни двора
Но есть Николина Гора
Я не считаю мель рекой,
Но есть апрель.
И есть покой.
Апрель 1986
(Приводится по рукописи. См. фото 30)
Пляши в огне
Ой-ё-ё-ёй! Бог с тобой!
Ой-ё-ё-ёй! Бог с тобой!
Если мы с собой не в ладу —
Оборваться верхней струне.
Но раз уж объявился в аду,
так ты пляши в огне.
Раз уже в аду,
так ты пляши в огне.
С ходу пропаду,
Если нет ни души во мне.
Мне бы сотворить ворота
У трёх дорог.
Да небо своротить охота
До судорог.
Гадами ползут времена,
Где всяк себе голова.
Нынче Страшный Зуд, на,
Бери меня, голого.
Нынче Скудный день. Горе — горном,
Да смех в меха!
С пеньем на плетень — горлом
Красного петуха.
С ниточки по миру
Отдам — значит, сберегу.
С ниточки по миру,
Да что я ещё могу.
Сбей озноб да брось меня в пот.
Каков лоб, таков и приход.
Но дай восход
И я его подожгу.
Воля уготована всем, кому вольготно.
Мне с моею милою рай на шабаше.
У меня есть всё, что душе угодно,
Но это только то, что угодно душе.
Ой, не лей елей, я не пью, я пою,
Да нынче мне в седло.
Пей да не жалей,
Ведь праздник на моей стороне.
Всё бы хорошо, да в одиночку не весело,
Да почему бы нам с тобой, ой-ёй, не плясать в огне,
Да почему бы нам с тобой, ой-ёй-ёй,
нам с тобой, ой-ёй-ёй,
нам с тобой, ой-ёй-ёй, не плясать в огне.
Чтобы пятки не жгли угли
Да не пекла зола.
Да не рубиться бы в рубли
Да от зла не искать бы зла.
Я тобой живу, но прости —
Мне сны — не житьё.
И я не погрешу против истины,
Согрешив за неё.
Мы облучены.
И я иду на звон струны из твоей косы,
Мы обручены,
И скоро время задуть часы.
Время выйти в лес,
Где поляны твои святы.
Времени в обрез —
Цветы и ещё раз цветы.
вернуться
69
В ранней редакции вместо двух последних строк строфы были следующие: «Да нам не к спеху никуда, / Да нам не к спеху никуда. / Всякий знает срок, всяк себе балда. / Худо не беда, раз добро не впрок — не беда. / Если я в аду, значит знаю свою беду. / А если я в раю — узнаю запрет по плоду. / Я тебя люблю...»