В университете Александр участвовал в деятельности «Театра трех актеров». Рассказывает Сергей Соловьев, который тоже учился на факультете журналистики, но, будучи старше Александра, примкнул к театру раньше: «Я был на втором курсе, когда все началось. Нас было трое, еще два человека учились на курс старше меня, поэтому я был младшим актером. Когда они ушли, я стал старшим, и мне нужно было найти еще двух актеров. Тогда появились Сергей Нохрин[92] и Алексей Тюплин. Подавляющее большинство постановок было сделано в этом составе. Однажды был юбилей газеты «Вечерний Свердловск», нужно было прийти, поздравить коллектив. У нас город маленький, журналистов не так много, поэтому все друг друга знают. И тогда ребята пригласили Сашу, чтобы он заменил меня или кого-то другого, сейчас уже трудно сказать». Театр выступал на различных университетских мероприятиях. Один раз ребят пригласили на студенческую конференцию в Казань. Сергей продолжает: «Формальным предлогом для таких сборищ была «научная работа студентов». В Казань они уехали довольно большой делегацией разгильдяев типа этих троих. Там были Сергей Нохрин, Вася Нелюбин и Саня. Ничего свежего они не писали, переигрывали те пьесы, которые мы написали в свое время. Принцип у театра был такой — три персонажа и, соответственно, во всех названиях присутствовала цифра три: «Любовь к трем апельсинам», «Три мушкетера», сейчас уже трудно вспомнить. Самая серьезная работа — «Сто дней из жизни трех бывших насекомых». Там были три персонажа: мормыш Вова, божий коровк Толик и бабочка-капустница Леля. Это была насмешечка над журналистикой, которая тогда существовала. По сюжету мормыш рассыпается от старости, и на его место приходит другой. Так у нас на сцене происходила смена актеров. Эту пьесу они потом довольно часто ставили, поскольку она пользовалась популярностью, в особенности в журналистской среде. Саша ее все время уточнял». Василий Нелюбин: «Помимо собственно театра на факультете было много других поводов для постановки театрализованных представлений: посвящение в первокурсники, университетский смотр (конкурс факультетской самодеятельности), последний звонок, весна факультета и так далее. К этой работе стал активно подключаться и Саша Башлачёв, а вместе с ним Саша Измайлов, я, Аня Мясникова, другие ребята с младших курсов. Саша писал тексты к спектаклям, чаще — тексты песен для постановок. На сцену он выходил всего несколько раз, на четвертом и пятом курсах... Песня «В рабочий полдень я проснулся стоя...» [«Подвиг разведчика»] была написана для спектакля «Сказка о репке». Позже, уже в Питере, она была в значительной степени переписана, но сохранила дух и настроение Башлачёва образца 1980/81 года». Отдельно следует отметить, что Александр Измайлов учился на курс старше Башлачёва, но потом взял академический отпуск, после чего они стали однокурсниками.
Летом Александр отправился на практику в Хабаровск. Подробности этой поездки неизвестны.
Кроме того, начиная с третьего курса университета Александр летом ездил в колхоз «на картошку» в Красноуфимский район Свердловской области [см. фото 15]. Вспоминает декан факультета журналистики, а тогда — молодой преподаватель Борис Николаевич Лозовский: «Каждый год это было знаковое явление в жизни журфака. На 8 сентября у нас всегда организовывали некое «бьеннале», приглашали все отряды других факультетов. Я был молодым педагогом, и меня партком послал контролировать, чтобы вели себя нормально и не злоупотребляли алкоголем. Они это понимали и устроили такую пьесу. В столовую набилось огромное количество людей. В центре — некое подобие арены или сцены. Выходит Башлачёв, он играет Александра Сергеевича Пушкина. Сидит, говорит какие-то стихи. Заходит еще один. «О, Глинка, привет! Ты когда, в конце концов, напишешь музыку на мои стихи?!» Достают бутылку. Открывают, выпивают. Заходит следующий литературно-исторический персонаж, типа Льва Толстого. «О, Лева, здорово, здорово. Садись с нами». И так все классики выходят, выпивают одну, вторую, третью. Потом, по-моему, Глинка падает под невообразимый гогот и хохот. Пьеса была принята на ура». А так о колхозной жизни пишет[93] Дмитрий Шеваров[94]: «Мы потеряли счет дням. Грязь, сырость и холод довели бы до помешательства, если бы не ощущение острова. Мы работали как негры по десять-пятнадцать часов за ничтожные гроши, но все это, казалось, стоило терпеть ради того чувства, что мы находимся на неподконтрольной территории. Здесь можно было безнаказанно послать подальше всех — от агронома до секретаря ЦК... Распевали злые песни, а злости не было. И никакой обиды на «режим», который, как мы догадывались, здорово экономил, эксплуатируя дешевую рабочую силу. Двести человек были погружены в перекрестные влюбленности, дружбы, романы, разговоры о самом главном... И было бы странно злиться на дождь и власти. На тех, кто бежал из колхоза, смотрели угрюмо. Их скорее жалели, ведь, казалось, что они бегут с острова Свободы от своего счастья, от любви...»
92
Близкий университетский друг Александра, учившийся на год младше, хотя по возрасту был старше.
93
Из повести Д. Шеварова «Как милые нас утром провожали» // Урал (Екатеринбург). 1999. № 8.