И с плеч долой все та же голова,
Когда приходит бешеная ясность.
Насилуя притихшие слова.
С дачи Башлачёв поехал в Ленинград, а Анастасия — в Москву, потом — в Тулу, после чего они встретились в Таллинне. Александр приехал за ней в аэропорт, и они отправились к Вячеславу Кобрину. Анастасия Рахлина: «Там такой был дом!.. Красивый белый дом, какие-то цветочки, садики. Саша ужасно подстебывался над буржуазным Кобриным. При этом мы там с ним почти не общались, все время уходили, гуляли».
Александр с Анастасией пробыли в Таллинне около недели. Оттуда Башлачёв вернулся в Ленинград, а в августе поехал в Киев, чтобы участвовать в съемках фильма Петра Солдатенкова «Барды покидают дворы, или Игра с неизвестным», производимого киностудией имени Довженко. Оператор Алексей Гайдай сделал серию фотографий Александра в качестве фотопроб. Однако повторилась история с фильмом «Рок»: Александр отказался от участия. В Киеве он жил в одном номере со своим земляком, консультантом картины Александром Брагиным, который рассказывает[274], что Петр Солдатенков устроил банкет в своем номере, чтобы попытаться повлиять на решение Башлачёва. На банкете собралась почти вся съемочная группа и, прямо или косвенно, убеждала Александра сниматься. В конце концов он согласился. Снимать должны были на следующий же день, внутри Киево-Печерской лавры. Александр Брагин продолжает: «В автобусе Саша сидел отрешенный, приобняв гитару. Зрелище воистину трогательное. В Лавре, пока расставлялась осветительная аппаратура, он, прислонясь к стене, в одиночестве настраивал инструмент. Солдатенков строго-настрого запретил подходить к нему. Кажется, он даже боялся лишний раз глянуть в сторону Башлачёва. В самом людном и суетном месте Саша умел уходить в себя. Ни массовки, ни осветитетелей, ни Петра для него не существовало. Бог весть, существовала ли Лавра? Но вот он уложил гитару в чехол, приблизился к Петру. Твердо и без эмоций сказал: «Извини, не могу», — и, виновато опустив голову, в одиночестве побрел вверх по склону». В результате в фильме осталась только его песня «Имя Имён», исполняемая за кадром. Однако в процессе съемок Башлачёв познакомился с Андреем Двориным[275], также участвовавшим в фильме. Дома у Андрея они с Александром записали три песни Башлачёва под две гитары [см. фото 37].
В сентябре Яна Дягилева приехала в Ленинград и написала там стихотворение «Засыпаем с чистыми лицами...» с посвящением «А. Б.» и пометкой: «Это я обиделась на Башлачёва». По всей видимости, они встречались, так как Александр тоже был в Ленинграде в это время.
Приблизительно в октябре Сергей Фирсов организовал Башлачёву поездку в Свердловск в рамках некого пробного всесоюзного симпозиума рок-клубов. Сергей рассказывает: «Он, конечно, неврастеник был. Я его в Свердловск вывозил на гастроли, он мне там такое устроил! Самолеты не летают, ему обратно надо лететь! Он кричит! Такая безумная истерика была». Фестиваль был действительно тяжелый, приехавшей уже звездной группе «Наутилус Помпилиус» кричали: «Может быть, пора заменить батарейки?!» Но реакция Александра была, по всей видимости, связана с тем, что он узнал о смерти своего университетского друга Евгения Пучкова, который выбросился из окна.
Будучи в Свердловске, Фирсов и Башлачёв случайно приняли участие в выступлении группы «Поп-Механика». Они встретились с Сергеем Курехиным, подготавливающим шоу. Тот предложил им поучаствовать в действе, обрадованный тем, что этим двоим не нужно будет объяснять, что следует делать. Во время выступления Фирсов переносил мешки с песком и кидал доски в зал, а Башлачёв в папахе вытаскивал на сцену козу.
Александр вернулся в Ленинград. Евгения Каменецкая, которая была знакома с Евгением Пучковым, но не знала, что с ним случилось, спросила, как там дела у Жени. Башлачёв ответил: «Не знаю, не видел, но думаю, что хорошо».
9 октября в рубрике «Дискуссионный клуб “Ритм”» газеты «Ленинградский университет» было опубликовано стихотворение Александра «Ржавая вода». Это единственная прижизненная публикация стихов Башлачёва в официальной прессе.
В ноябре в Ленинграде на улице Добролюбова состоялся один из последних квартирных концертов. На него, помимо прочих, пришли Егор Летов[276] и Яна Дягилева. Перед концертом они сидели у Фирсова, слушали только появившуюся группу «Ноль» и другую музыку. Вдруг позвонил Башлачёв. Они поговорили с Фирсовым, потом трубку взяла Яна и была огорчена тем, что Александр не проявил радости и заинтересованности во встрече. Вспоминает[277] Егор Летов: «Башлачёва она [Янка] боготворила всю жизнь, считала его высшим мерилом творчества. Они были знакомы, была какая-то духовная связь, и она считала всегда, что все, что она делала, — это принцип творчества Башлачёва. Фирсов — он в то время вроде как директором Башлачёва был — говорит: «Вот сейчас будет концерт Башлачёва, квартирник». Фирик сам потом признался, что это был очень плохой концерт... Башлачёв играл-играл, и, в некий момент, какая-то девчонка его попросила спеть какую-то песню. А он и говорит: «А ты спляши — тогда я спою»... Я шел [с концерта] с Янкой, а она идет молча такая, совершенно как опущенная. Я просто иду и сам себе говорю: «Господи! Мне в течение всего времени внушали, что это вот такой Человек, такая Личность, ангел, Гений! И тут такой неожиданный конфуз...» Приходим на вокзал, я продолжаю разоряться, причем достаточно громко, стою, чай хлебаю, через какое-то время смотрю через плечо — а он, оказывается, рядом стоит, через соседний столик, тоже чай пьет и явно слушает, стоит очень так напряженно...»
277
Из интервью Е. Борисовой и А. Коблову для книги «Янка. Сборник материалов». СПб.: Облик. 2001. С. 347–349.