1. Интервью Игорю Леонову[291] для сборника материалов Ленинградского рок-клуба
Наша встреча состоялась в одном из культурных центров Питера, там, где неофициальный уровень бедности стоит на 28 копейках. Обычная серость, дождь пополам со снегом загоняет прохожих в кафе; никто не мешает беседе. В голове всё еще прокручиваются услышанные день назад песни. Привычка слушать вполуха, отыскивать в потоке слов редкую мысль сыграла со мной злую шутку. Еще на концерте, когда поток метафор и водопад мыслей сбил меня с толку, хотелось приостановить Александра, прохрипеть Высоцким: «Чуть помедленнее...» Кстати, именно аналогии с Владимиром Семеновичем приходят на ум после первой песни. У меня же это впечатление быстро рассеялось. Нисколько не умаляя заслуг горячо любимого нами творца, хотелось бы заметить, что его тексты на бумаге смотрятся, скажем, не так ярко в сравнении с исполнением живьем им же. А с творениями Башлачёва происходит нечто совсем иное: когда слышишь — это песни, когда видишь — уже стихи.
Первый вопрос к нему натолкнулся на преграду.
ИЛ: Александр...
АБ: Только давай попробуем обойтись без протокольной анкеты: когда родились, когда намерены скончаться... Вопросы, задаваемые в таком месте, пугают и отвлекают от наслаждения красотами Невского и Владимирского проспектов[292].
ИЛ: Ну, хорошо, что было раньше?
АБ: До питерской раскладушки был владельцем более солидной мебели, письменный стол до сих пор с угрюмой и безответной любовью вспоминает о несостоявшемся корреспонденте уездного города Череповца. Меньше года назад почти случайно встретился с ближайшим родственником советского рока, с известным Дядюшкой Ко[293], по линии мачехи — уважаемой прессы, которая охотно освещает проблемы «молодежной эстрады», слепя ей, любимой, прямо в рыло (что касается отчима — казенной прессы, тот привык давить в потемках). Дядя Ко намекнул, что паренек на шее своей редакции не медаль и не пора ли ему в люди? Так парнишка за рыбным обозом и пришел записываться добровольцем в легион маршала Примитивных аккордов.
ИЛ: Эксплуатируя твой сленг, хочется спросить: в какой же полк новобранец решил определиться?
АБ: Как тебе сказать... Легче сначала провести мысленный парад родов войск. Ну, дезертиры-коммерсанты пусть отсиживаются в своих «Землян»-ках, все равно за шелестом червонцев они уже ничего не слышат. А мы начнем. Очень люблю цвет знамени, которое несет впереди своей колонны Борис Гребенщиков, но думаю, не для всех есть смысл добиваться сержантских погон его гвардии. Нравится правофланговая музыка: «Зоопарк», «Кино», «Странные Игры», «Звуки Му», «Алиса» с Кинчевым. С удовольствием беру под козырек при появлении Сергея Рыженко, Юрия Шевчука.
А вообще, лично мне интересны только те авторы, в обойме которых есть живая мысль, помогающая если не строить, то, по крайней мере, жить. Поэтому уважаю принципы питерской рок-школы. Она, на мой взгляд, учит главному: отрицанию золотой купели, если ради нее приходится жертвовать младенцем искренности, без которого все что угодно теряет смысл. Честность — это все-таки первый талант, ствол для любой ветки. Хотя честная простота-пустота вряд ли лучше воровства эпигонов.
ИЛ: Постой, постой... как это звучит... отставить! Давай-ка, не перенасыщая речь названиями и не вдаваясь в подробности — как тебе видится будущее?
АБ: Не хочу никому навязывать свое мнение, разумеется субъективное, да и не уверен в своем праве на менторский тон. Скажу честно: лично мне, как рядовому широкому слушателю, надоело ну просто печенкой ощущать, как люди, присваивая себе право на проповедь, мечутся в десятках вариантов сложнейшего вопроса «как?», лишь бы убежать от простого «зачем?». Хороша любая проповедь, но лишь тогда, когда она — исповедь. Кощунственно заниматься дурного вкуса вышиванием гладью вместо того, чтобы на своем месте неповторимыми руками штопать дырявые носки своего времени.
ИЛ: Наш рок — в вечном положении лежачего боксера, и трепать его по избитым щекам все-таки не годится.
АБ: Да, но то плохо, что от этой терпимости лучше все равно не станет. А ведь стоит глянуть под ноги — и никчемным кажется выдумывать несусветные хитовые образы, — Гражданка Правда то и дело всплывает, хотя чаще всего — кверху брюхом. Так зачем же при этом глушить в себе ее мальков? Это — социальное браконьерство! Ведь говаривал же автор «Крейцеровой сонаты», что музыка — дело государственное.
ИЛ: Народничеством попахивает, этакой рок-почвенностью. А?
291
При публикации этого интервью в сборнике материалов Ленинградского рок-клуба Леонов использовал свой псевдоним Л. Е. Хиов. Этимология псевдонима такова: в своей фамилии Игорь перевел слово «он» на английский язык, а первые две буквы использовал в качестве инициалов.
292
Из данной реплики можно сделать вывод, что беседа проходила в легендарном кафе «Сайгон», находившемся на пересечении этих проспектов.