Невозможно составить человека, пришить ему ногу от одного, руку от другого. Не получится организм. Это должно само произойти.
Если так получится, я буду очень рад, это будет богаче, и краски будут. У меня будут друзья. Если они будут любить то же самое, то мы будем сильнее просто-напросто. А если нет, то я и не рвусь к этому. Я не считаю, что это так обязательно. Я могу петь с гитарой. Я считаю, что мои слова... доходят таким образом.
БЮ: Ты мог бы взять и выговорить мир, в котором ты существуешь?
АБ: На этот вопрос нужно отвечать всю жизнь. И человек, взявший в руки гитару, начал ответ, начал беседу с теми, кто рядом с ним. То есть он решил, что его душа вправе говорить в голос. Вот, собственно, — «зачем?». Зачем? Чтобы ответить на этот вопрос — «зачем?». Зачем человек занимается творчеством? Зачем позволяет своей душе говорить с другими, считает ее вправе говорить, дает ей свой голос?
И поэтому я буду отвечать на него всю жизнь. И в каждой песне я пытаюсь ответить, и каждым своим поступком я пытаюсь ответить, каждой встречей. С утра до вечера, каждый день. Это работа души — ответ на вопрос: в каком мире ты живешь? И каким ты его хочешь видеть?
Ну, и давай я отвечу так, например... Хотя это, конечно, не исчерпывающий ответ и, может быть, неточный... Я скажу, что живу в мире, в котором нет волшебной палочки... одной на всех. Она у каждого своя. И если бы все это поняли сегодня, мы бы смогли его изменить. Мир бы стал для каждого таким прекрасным, какой он и есть на самом деле. Просто многие не понимают, что волшебная палочка в руках у каждого. Но только когда мы все вместе поймем это, тогда она и появится в этом мире. Это утопия, казалось бы, но за этим будущее. Будущее именно таково.
БЮ: А скажи, ты мог бы уйти, как в этой пьесе... У тебя ведь бродячая жизнь сейчас...
АБ: Да, я у жизни в гостях, я считаю. Вообще, и сейчас, и завтра...
БЮ: А ты хотел бы получить вдруг дачу с аппаратурой, сидеть на ней и писаться?
АБ: Какой ценой? Никто не против. Никто не говорит о том, что нужно отказаться от еды, от одежды, надеть вериги и ходить по мукам. Ничего подобного! Но какой ценой?
Конечно, я был бы рад, если бы мне не пришлось задумываться о том, где я завтра запишу свои песни и качественно ли это будет. Я был бы рад, если бы это было так, но раз это не так, я принимаю все как есть. Я люблю все как есть! Мир прекрасен! Мир прекрасен, просто многие этого не понимают. Жизнь прекрасна!
Исполняет песню «Сядем рядом».
БЮ: Я уже понял, что ты себя не ощущаешь внутри этой «банды» рок-музыкантов...
АБ: Да, пожалуй.
БЮ: Ты скорее себя ощущаешь пришельцем...
АБ: Ну, почему пришельцем?.. Многие игры мне... кажутся очень странными. А многие странности кажутся просто играми.
БЮ: А как тебе кажется, в этой стране вообще это возможно? И нужно ли?
АБ: Что именно? Именно рок в тех формах рок-н-ролла, блюза?.. Мы должны вырасти на них. Любим-то мы все равно немножко другое, это естественно. Поэтому мы должны петь о том, что любим, но при условии, что время... У нас же, собственно, время не кончается за границами нашей родины. Планета у нас одна, и на ней одно и то же время везде, несмотря на часовые пояса. Везде один и тот же ветер, по сути дела. Надо как-то сочетать это естественным образом. Ни одна крайность никогда не выживет, надо обязательно сочетать две позиции.
За что я люблю западную музыку? За то, что она честная. За то, что она честно поет о своих проблемах, о своих надеждах, о своей любви. За это я готов любить и ту музыку, которая будет сегодня, которая возникнет завтра, послезавтра. Если она будет честно петь о своей любви, о своих проблемах, о своих формах.
БЮ: Это и есть такая национальная... Когда честно, тогда и национальная...
АБ: Да, конечно! Тут не нужно заботиться о формах. Формы сами тебя найдут. Формы сами найдут содержание. Было бы содержание, а формы придут. Бывает наоборот. Бывает пустое...
Куда бы ты ни вылил молоко, оно, так или иначе, приобретет какую-то форму. Оно не может существовать вне формы. А вот пустой кувшин может существовать.
АШ: Я встречал таких людей, которые стали играть new wave до того, как услышали его с Запада. Забавная такая ситуация...
АБ: Это еще ни о чем не говорит. Они начали играть new wave потому, что они чисто логически поняли, в какое русло пойдет западная музыка.
АШ: Но тут возникает вопрос: они же могут существовать и на этих формах, если честно?..
АБ: Но в этих формах, как правило... Могут, я не спорю, пожалуйста, дайте, покажите! Но ведь этого не происходит. И я, естественно, делаю отсюда вывод, что в этих формах наше содержание не держится.
АШ: То есть нужна какая-то принципиально русская форма?