Леди Хинтон сердилась на то, что Стормер-сити был назван не ее именем. Чтобы не раздражать старую леди, Стормер в ее присутствии называл Стормер-сити описательно: «город в горах», «город, где строится ракета».
— В случае крайней опасности мы всегда можем улететь туда.
— Но почему же нам не сделать этого сейчас — не улететь в этот ваш Стормер-сити? — спросила леди Хинтон.
— Потому что там еще не выстроена гостиница. В рабочем бараке вы жить не будете. Да здесь, поверьте, и безопасней. Здесь мы можем маневрировать. Если бы не ваши, — «капризы» хотел сказать Стормер, но сдержался, — не ваши недомогания, мы спустились бы в более южные широты, там мы были бы уже в совершеннейшей безопасности. Там мы были бы «на виду» у одних пингвинов. А если нас накроют в Стормер-сити прежде, чем ракета будет готова, мы погибли. Бежать оттуда можно только по воздуху. Но и бежать-то будет некуда.
— Боже мой! Боже мой, боже мой! — трагически воскликнула леди Хинтон. — Зачем ты нас так наказуешь?
— Дым на горизонте! — протяжно крикнул вахтенный с вышки.
— Где? Где? — крикнул побледневший епископ и слишком поспешно для своего сана зашагал к борту, вынимая на ходу из футляра призматический бинокль.
— Второй дымок… третий… целая эскадра!.. — возглашал вахтенный.
На корабле поднялась суета. Резко раздавалась команда. Ожили мощные машины, задрожал корпус судна. Оно начало разворачиваться на левый борт, все ускоряя ход.
По палубе пробежал Шнирер, размахивая томом Канта.
— Амели! Что? А? Уже?
Шатаясь, вышла Эллен. Откуда-то выполз барон. Челюсть его тряслась. Он что-то пытался сказать Стормеру:
— Э-э-э…
Тот отмахнулся от него, как от мухи. Стормер также был взволнован, но держался лучше других.
Корабль повернул на юг и шел с предельной скоростью.
— Ну, теперь решают лошадиные силы, — пробормотал Стормер.
— Может быть, нас совсем и не преследуют, — высказал предположение Текер. — Воюет весь мир. Японский и американский флоты гоняются в океане друг за другом.
Леди Хинтон в первый раз с благодарностью посмотрела на своего врача. Эти слова успокоения подействовали на нее лучше лекарств. Текер поймал милостивый взгляд леди Хинтон и воспользовался этим.
— Пойду проведать жену и ребенка. Я скоро вернусь, леди Хинтон, — сказал он.
— За нами или не за нами погоня, но нас обнаружили, и это худо, — не унимался Стормер. — Неизвестная эскадра следует за нами по пятам. Если не удастся скрыться до наступления ночи, дело дрянь.
Наступило тягостное молчание. Слышно было только, как режет форштевень гладь океана да мерно стучат дизели.
Час проходил за часом. Солнце склонилось к горизонту, расстояние между теплоходом и преследующей эскадрой все уменьшалось.
— Хорошо еще, что они не стреляют! — сказал Стормер.
Все были слишком подавлены, чтобы поддерживать разговор. Капитан сообщил по телефону, что, по его расчетам, до наступления сумерек эскадра не успеет нагнать их. И, быть может, в первый раз за много лет леди Хинтон страстно захотела, чтобы время шло скорее.
Перед заходом солнца уже невооруженным глазом можно было различить головное судно. По мнению капитана, это был военный крейсер. Но японский или американский — трудно сказать.
— И еще труднее угадать, кто ведет эти крейсеры, — заметил Стормер. — Все в мире меняется. Вчера страна была капиталистической, сегодня она уже республика пролетариев.
Наконец благодетельная ночь опустила свой черный занавес. Если бы на этом и закончилась драматическая пьеса, можно было бы разойтись мирно по своим домам. Антракт, увы, только антракт, которым надо воспользоваться.
Скрыться под покровом ночи, резко изменив курс, — вот в чем теперь была задача. Капитан подумал и повернул на восток.
— Хгу… хглупо, — сказал Маршаль, к которому вместе с ночной прохладой вернулся дар речи. — На востоке мы попадем на морской путь, который идет вдоль южных берегов Америки.