И если Энгельбрехт придерживается вначале нейтралитета, то в конце — он олицетворение активного действия. Вот почему ученый вызывает наши симпатии.
Беляев намеренно подводит нас к такому драматическому финалу — быть может, иной, счастливый конец вызвал бы большее удовлетворение, однако прозвучал бы фальшиво. Ледяная статуя Элеоноры, рассыпавшаяся в прах, — суровый и вместе с тем оправданный финал трагической истории, разыгравшейся в горах далекой Якутии.
Много интересного и познавательного мы узнаем из «лекции» Элеоноры. Написана она с таким чувством меры, с таким юмором и теплотой, что никак не оставляет впечатления «принудительного ассортимента» к сюжету. Интересно, со всеми подробностями описан подземный городок, вплоть до плана расположения его этажей.
Впервые среди действующих лиц выступили два советских человека: Клименко и Никола.
«Показ от обратного», примененный в ранних рассказах вагнеровского цикла, использован в рассказе «Светопреставление» (1929). Неожиданно намного уменьшилась скорость света, и люди стали видеть не то, что происходит, а то, что происходило несколько минут назад. Подобная фантастическая ситуация дала возможность создать произведение с острым сюжетом, разворачивающимся в необычайной обстановке.
В «Светопреставлении» показаны нравы буржуазной прессы. Литературные достоинства рассказа — не только в остроумной фабуле. Читатель легко представляет себе и запоминает каждого из героев — и трех журналистов, которые всячески стараются перехитрить друг друга, и довольно легкомысленную Вильгельмину, и чванливого, надутого спесью лейтенанта барона Блиттерсдорфа, и рыхлую хозяйку пансиона Нейкирх. Фантастическая обстановка «светопреставления» позволила писателю особенно ярко, порой опять-таки прибегая к гротеску, обрисовать главных действующих лиц.
Трагикомическая история с изменившейся скоростью света словно срывает с них маску благопристойности.
В 1929 году, продолжая серию о профессоре Вагнере, Беляев пишет «Творимые легенды и апокрифы» — серию небольших новелл юмористического характера. Рассказ ведется в нарочито безыскусной форме. Хотите верьте, хотите нет, как бы говорит рассказчик, «за что купил, за то и продаю».
Беляев представляет нам записи о необычайных делах Вага, как для экономии времени (45 минут в год!) именует себя этот оригинал-ученый («Материалы к биографии Вагнера, собранные А. Беляевым»). Таковы забавные истории о человеке-блохе, который мог прыгать выше многоэтажного дома, человеке-термо, которому не нужна одежда даже в Арктике, и другие.
Само существо «открытий» в них, которые приводят к комическим происшествиям, черты, которыми наделяет Беляев Вагнера, сама манера письма и даже «материалы к биографии» дают основание отнести часть рассказов к юмористической фантастике.
Вагнеру удалось изготовить препарат, заставляющий изолированные от тела мышцы безостановочно работать в течение долгого времени. Он построил удивительный «автомобиль-самоход», приводимый в движение… ожившими человеческими ногами. Для рук Вагнер также нашел употребление: он приспособил их работать на мельнице. Окружающие назвали новый двигатель Вагнера «чертовой мельницей».
Сейчас созданы первые опытные образцы синтетической мышцы. Такая мышца из искусственного полимера прежде всего заменяет природные — изношенные, плохо работающие или совсем почему-либо вышедшие из строя. В сочетании с искусственным нервом она поможет обрести зрение многим слепым, вернет способность двигаться и работать парализованным. Крупицы предвидений можно найти даже и в этой, юмористического характера, фантастике Беляева.
Совершенно по-иному написан рассказ «Амба». В нем автор уже не посмеивается добродушно над Вагнером, не иронизирует, а наоборот, излагает события так, чтобы мы не сомневались в достоверности его необыкновенных экспериментов.
Вагнер поддерживает жизнь мозга погибшего человека и снабжает его глазами коровы. Мозг обретает зрение. Очевидно, что подобный эксперимент неосуществим. Но такая операция и ее последствия описаны Беляевым в манере «документальной хроники», с правдоподобными и убедительными деталями. В конце обычно даются комментарии от имени Вагнера, «подтверждающие» фактическую основу содержания. Они также выдержаны в документальной манере и закономерно завершают произведение.
Замысел «Амбы» был, видимо, навеян работой над «Головой профессора Доуэля». Но мозг Доуэля и мозг Ринга получили разные возможности. Доуэль помогает, хотя и вынужденно, Керну, он даже увлечен, в конце концов, этой работой и, главное, живет. А мозг Ринга служит просто проводником, который своей зрительной памятью помог найти дорогу к пострадавшему участнику экспедиции. Существование Ринга еще ужаснее существования Доуэля. Правда, узнав истину о положении, в котором он очутился, Ринг говорит Вагнеру: «Лучше так, чем никак…»