– У нас сегодня девичник. Проводи меня, пожалуйста. – Во мне закипала злость. Язык мой – враг мой, я наговорил ей довольно много неприятного. Мою нерастраченную нежность, мое желание быть с ней, мой спермотоксикоз, в конце концов, отправляли на хуй. Я не знал, изменяет она мне или нет, но поводы об этом задумываться она давала, и сегодня я не просто задумался, а сказал об этом вслух. И добавил всего три слова: "Мне все равно". Восьмого марта я прождал ее полдня за праздничным столом, к шампанскому не притронулся, теребил в руках мягкую игрушку – подарок. Я и потом дарил ей мягкие игрушки, но уже никогда не выбирал, не пытался угадать – понравится ей или нет. Эта игрушка была особенная. Забавный и по-детски трогательный утенок, покрякивающий, если ему надавить на пузо. Чем-то напоминающий мою смешливую девочку. В семь, когда ее не пунктуальность перешла все вообразимые и невообразимые границы, я позвонил и услышал ее чужой голос. Этот голос уже никогда не стал родным, она что-то говорила тогда, но смысла слов я не понимал. Через полчаса я был у подруги, сцену она мне устроила прямо на лестничной площадке. Я не стал оправдываться, не стал выяснять, чего напели ей лучшие подружки на "девичнике". Я усадил утенка на верхнюю ступеньку, нажал ему на пузо и под радостное кряканье куда-то поехал постигать неведомую мне еще тогда науку – топить грусть и печаль в вине. Она ушла от меня восьмого марта, в международный женский день.
Подруга позвонила через пару недель. Позвонила, чтобы послушать, как мне без нее плохо. Постоянный звон стопок и пьяные реплики моих собутыльников к разговору не располагали. Я продолжал осваивать науку бегства от самого себя, от пустых и глупых мыслей, я никогда не оставался один, я не прекращал употреблять алкоголь. Я не нахамил, но ответил что-то веселое и едкое. Потом мы изредка пересекались в общих компаниях, она была надменно вежливой, я через силу улыбался и делал вид, что у меня все хорошо. Я пробовал ее вернуть, поехал с ней в другой город, чтобы следовать за ней тенью, пичкать ее шоколадом и выгуливать по гранитным набережным вдоль каналов. Я еще верил, что благородные рыцари, пусть и без сияющих доспехов, кому-то нужны. Она в очередной раз провалила вступительные экзамены, а я оставил свои документы в одном из вузов в надежде на то, что осенью смогу перевестись.
В сентябре, когда она провожала меня на вокзальном перроне маленького северного городка, она только хлопала ресницами от удивления, обиды и какой-то пока что неясной грусти. Это было чувство потери в глазах или мне так хотелось думать? Моя подруга ушла от меня восьмого марта.
Удивительным образом жизнь делает новый виток, и я понимаю, что это мы уже проходили. Трагедия становится фарсом. Ирония судьбы состоит в том, что ты знаешь, ты ждешь, что я позвоню тебе в международный женский день, в день твоего рождения, и, спустя шесть лет, до боли знакомая история вновь повторится. Мне ответит чужой голос. Я даже заранее знаю наш с тобой разговор.
– Привет, с днем рождения.
– Спасибо.
– Мне очень плохо без тебя. Ты вернешься?
– Не знаю.
– Я люблю тебя. Прощай.
Слово "прощай" не самое уместное, но гораздо менее глупое, чем "Иди на хуй, сука". Потому что "не знаю" обозначает "отъебись от меня". Потому что я не дам моей любви стать ненавистью, я лучше буду ненавидеть международный женский день и шоколад. И еще я сдержу хотя бы одно из своих бесчисленных обещаний – я дам тебе повод ненавидеть меня. Это будет тебе моим маленьким подарком на день рождения. Я сделаю тебя героиней своей книги, которая медленно, но верно, по килобайту вымучивается, без слез выплакивается на мой жесткий диск. Не главной героиней, отнюдь, всего одной из, но последней. Ты станешь последней страницей, закрытой книгой. Я люблю тебя. Прощай.