ГЛАВА II Детские и отроческие годы
Портрет Саши в черной гимназической блузе снят с него в сезон 1891-92 года, когда ему минуло 11 лет. В гимназию он поступил в 1890 году, еще до 10 лет. По-моему, выражение лица его не соответствует одиннадцатилетнему возрасту, он кажется моложе своих лет, да так оно и было. За 4 года Саша извел, конечно, немало бумаги, сочиняя стихи и прозу, но образчиков этих писаний сохранилось немного. Привожу одно стихотворение, относящееся к этому периоду, о чем можно судить и по почерку, и по содержанию, и по правописанию. Дата не обозначена. Думаю, что оно сочинено около 9 лет, написано карандашом, частью печатными, частью писаными буквами. Сохраняю и орфографию:
Конец весны
весна! Весна! поют стрекозы,
Весна! весна, поют птенцы:
Ужь в чистом поле; там жнецы.
Кузнечики в траве стрекочат,
Как будто хочят:
Пленить лягушечек в пруду!
В свою потеху
Да несовсем-та къ спеху!…
К этим же годам (до 10 лет), несомненно, относится написанный по двум линейкам "Ежемесячный журнал "К_о_р_а_б_л_ь" в числе двух номеров. В тексте рассказы с названиями "Война", "О детях", "Ванинъ котъ" и т. д., кроме того, шарады, шутки и ребусы. Привожу один из рассказов первого номера "Корабля".
Ночь была темная и война была большая. Много ружей сабель штыковъ рапиръ сикиръ пистолетов револьверовъ и барабановъ просовывалось через тьму. На конце поля битвы стояла избушка. Старыя стены едва держались. Потолок чуть не проваливался, ржавые окна, то-есть крючки на окнах тоже едва держались. Но вдруг огромная бомба разорвала избушку.
Другие рассказы не длиннее этого. Сашин почерк быстро менялся к лучшему сообразно годам, но развитие в смысле житейской зрелости и расширения интересов шло чрезвычайно туго. Сашины письма к дедушке из Шахматова в 9 и 10 лет и к матери в 11 1/2 необыкновенно ребячливы. Девяти лет Саша гостил летом вместе с матерью и отчимом в имении нашего дяди Алексея Никол. Бекетова в Саратовской губ. Саша писал к дедушке по одной линейке пером правильно и даже очень хорошим почерком, только без запятых. Так мог бы писать мальчик 10-11 лет, но по содержанию письма напоминают ребенка 8 и даже 7 лет. Привожу выписки: "Милый мой дидя, я очень тебя люблю мне; тутъ очень нравятся собаки они постоянно ходятъ в садъ потому что тамъ привязали другую собаку которую зовут Церберъ. Одна собака мне; здесь особенно нравится ее зовут Барбосъ. Я бы очень хотелъ уехать в Шахматово. Здесь есть очень хорошие цветы. Я научился играть въ крокетъ. Это мне очень нравится. Мне здесь очень нравится целую тебя. Твой Сашура".
Есть и продолжение в двух отрывках, где говорится о том, как они с "Булей" (кузен Недзвецкий) строили дома и как Саша заболел после купанья. На обратной стороне письма написано: "Собаку зовутъ Трезор". Вероятно, это относится к Барбосу, может быть, и к Церберу. Письмо к дедушке, написанное год спустя (в 10 лет), тоже из Шахматова, уже заметно взрослее, оно написано не так красиво, но уже без линеек. В нем говорится про двоюродных братьев тоном старшего. "Погода портится. Сегодня было холодно. Небо заволокло тучами. Феролька ходитъ нахмурившись не хочет ни во что играть, когда его спросишь что нибудь онъ махаетъ ручкой или сердится. Вчера даже случилось с ним с_л_е_д_у_ю_щ_i_е печальное происшествiе…" Тут подробно описывается ссора между братьями и случай, который кончился слезами Фероля. Писем к матери из Шахматова в возрасте 11 1/2 лет несколько. Ал. Андр. в это время ухаживала в Петербурге за больным мужем. Все Сашины письма этого времени необыкновенно нежные и ласковые. Везде говорится, что он очень соскучился по маме и по "Францике", как он называет своего отчима, но что в Шахматове ему очень весело и хорошо. Исполняя настоятельную просьбу матери, он подробно и добросовестно пишет о своем здоровье и уговаривает ее не беспокоиться (у него немного болело ухо). Привожу отрывки из одного письма: "Сегодня утромъ мне как то замечательно весело, несмотря на дурную погоду. Пожалуйста, моя капелька, не беспокойся о моемъ ухе. Ничего дурного нет и быть не можетъ. Ты послала просто ужасъ какое отчаянное письмо. Писемъ твоих у меня в кармане накопилось целых три. Особенно понравились мне точныя свединiя о Кисе. Она воображается мне такой прелестной, мягкой, пушистой. Твое второе письмо о том, что мне есть было просто пророческое: все, что тамъ написано- дают мне… Мы съ братьями делаемъ нашъ домъ… Я соскучился о III классе, о тебе, о Францике, и еще о многихъ вещахъ оставшихся въ Петербурге; в числе их о Синдетиконе и о простомъ клее. Прощай моя милая крошка, Господь с тобой.