позднее обыкновенного. Александр Александрович, ока
зывается, ушел. Вернется поздно. Мне оставил письмо.
«Простите меня. Мне сейчас весело и туманно. Ушел
бродить. На время надо все кончить. А. Б. » .
Дверь закрывается. Я спускаюсь этажом ниже. Оста
навливаюсь на площадке. Как же я уйду? Как я могу
уйти? Подымаюсь назад. Стою долго у запертой двери.
Потом решаюсь. Сажусь на верхней ступеньке. Я долж
на дождаться, чтобы еще что-то раз навсегда закрепить.
Идут не м и н у т ы , — идут часы. Уже далеко за пол
ночь. Скоро, наверное, утро. Наконец долгий протяжный
звонок внизу. Зажигается в пролете свет. С л ы ш у , — этаж
за этажом кто-то подымается, тяжело дышит от быстрой
ходьбы. Это Блок. Встаю навстречу.
— Я решила дождаться вас, Александр Александро
вич.
Он не удивлен. Только говорит, что не хорошо вышло,
потому что у соседей в квартире скарлатина. Как бы я
домой не занесла.
74
Отворяет двери. Входим. Я начинаю сразу торопить
ся. Он слегка задерживает.
— Да, да, у меня просто никакого ответа нет сейчас.
На душе пусто, туманно и весело, весело. Не знаю, мо
жет быть, оно и ненадолго. Но сейчас меня уносит куда-
то. Я ни в чем не волен.
Я опять начинаю торопиться.
Александр Александрович неожиданно и застенчиво
берет меня за руку.
— Знаете, у меня есть просьба к вам. Я хотел бы
знать, что часто, часто, почти каждый день вы проходи
те внизу под моими окнами. Только знать, что кто-то
меня караулит, ограждает. Пройдете, взглянете наверх.
Это все.
Я соглашаюсь. Быстро прощаюсь. По существу, про
щаюсь навсегда. Знаю, что в наших отношениях не иг
рают роли пространство и время, но чувствую их очень
мучительно.
Ухожу. Будто еще новая тяжесть на плечи упала 17.
А в это время мрачней и мрачней становилась петер
бургская ночь. Все уже, не только Блок, чуяли прибли
жение конца. Одни думали, что конец будет, потому что
на фронте не хватает снарядов, другие — потому что Рос
сией распоряжается Распутин, третьи, как Б л о к , — может
быть, и не имели никакого настоящего «потому что»,
а просто в ознаменование конца сами погибали медленно
и неотвратимо.
И, наконец, летом 1916 года последнее письмо от
Блока.
«Я теперь табельщик 13-й дружины Земско-Город-
ского Союза. На войне оказалось только скучно. О Геор
гии и Н а д е ж д е , — скоро кончится их искание. Какой ад
напряженья. А ваша любовь, которая уже не ищет мне
новых царств. Александр Блок». <...>
ВАСИЛИЙ ГИППИУС
ВСТРЕЧИ С БЛОКОМ
Я не был — и по возрасту вряд ли мог быть — близок
с Блоком. Но я встречался с Блоком, говорил с ним,
помню многое, что он говорил, и об этом хочу расска
зать.
В первый раз я увидел Блока в первую половину
1903 года или в самом конце 1902-го, когда Блоку было
двадцать два года, а мне — всего двенадцать. Он пришел
к моему брату Александру Васильевичу 1 и сидел за
нашим семейным вечерним чаем, в серой, как тогда но
сили, студенческой тужурке. Из всего, что было в этот
вечер, я помню только одно, но зато помню хорошо: чте
ние стихов Блока и разговор о них. Началось с того, что
отец мой среди какого-то, кажется, безразличного разго
вора вдруг несколько напряженным тоном сказал, обра
тившись к Блоку: «Александр Александрович! Прочтите
стихи». На это Блок совершенно спокойно и просто отве
тил: «Да, я с удовольствием прочту». Он читал «Царица
смотрела заставки». Отец — почитатель и переводчик
Данте и Петрарки — улыбнулся с легкой иронией. «Ну
зачем вы пишете декадентские стихи? Зачем синие за
гадки? Почему загадки — синие?» Блок, немного задума
вшись, ответил: «Потому что ночь с и н я я » , — но тут же,
засмеявшись, сказал: «Нет, конечно, не то». И, желая,
быть может, отвести упрек в декадентстве, прочел:
«Я и молод, и свеж, и в л ю б л е н » . — «Вот это — совсем дру
гое дело. Впрочем — ароматные слезы». Но Блок очень убе
жденно ответил: «Нет, у клена слезы — ароматные. Дру
гой вопрос, могут ли быть слезы — у клена». На этом,
кажется, спор закончился.
76
Я пропущу редкие встречи в последующие годы
(в 1906—1909 годы нередко в театре Коммиссаржев
ской — на премьерах) и перейду к тому времени, когда
я начал встречаться с Блоком вне семьи и вне отноше
ний его с моим братом, а самостоятельно — как с писа
телем.
Первая такая встреча была в начале 1909 года 2. Она