мала, про какую горячую лирику говорил Владимир
Иванович, чего он хотел от Изоры, боясь «голубых да
леких спаленок» 4, которые так часто звучали в испол
нении многих, неверно толковавших Блока, окрашивав
ших его поэзию в какие-то слезливо-сентиментальные
тона, вовсе Блоку не свойственные. Эту ошибку допус
кают некоторые исполнители Блока, к сожалению, и те
перь, придавая его поэзии неверную окраску.
Долго говорили мы об этой новой работе, и я была
счастлива, что буду в ней занята. Прощаясь, Владимир
Иванович сказал, что Блок скоро приедет и будет чи
тать в труппе пьесу сам. А до этого Владимир Иванович
пьесу не даст. Нужно услышать самого автора. На этом
мы расстались. Я стала ждать дня читки и появления
Блока в театре. Так же как многие ищущие люди тог
дашней России, все мы жили в предчувствии, ожидании
прихода чего-то нового, настоящего, что выведет нас из
той темноты безысходности к свету, к радости, смутно
сознавая, что эта радость придет через страдания. Театр
переживал период поисков. После постановок «Осенних
скрипок» Сургучева, «Будет радость» Мережковского,
возобновления «Горя от ума» Грибоедова и начала репе
тиций «Села Степанчикова» Достоевского театр стал
искать пьесу современного писателя, новую по форме и
содержанию, с глубокими чувствами и значительными
мыслями. Поэтому, когда Станиславский сообщил нам
о том, что в репертуар включается «Роза и Крест», это
120
известие было принято с большой радостью и одобре
нием.
Наконец было объявлено, что Блок будет читать пье
су в театре. Роли распределялись так: граф Арчимба-
ут — А. Л. Вишневский, графиня Изора — О. В. Гзов-
ская, Алиса — М. П. Лилина, Капеллан — В. В. Луж-
ский, Гаэтан — В. И. Качалов, Бертран — Н. О. Масса
литинов, Алискан — В. Г. Гайдаров.
Настал день встречи с автором. Очень немногие из
нас знали его лично, поэтому понятно то волнение, с ко
торым мы ждали его прихода, прихода любимого поэта.
Вот мы увидим его, услышим его голос — настроение
было приподнятое.
Раннее весеннее утро, ярко освещенное солнцем боль
шое фойе Художественного театра. Вся труппа в сборе,
ожидаем Блока. Он появился без минуты опоздания, та
кой скромный, приветливый. Очень тепло и ласково со
всеми поздоровался. Блок не сразу приступил к чтению.
Видно было, что он взволнован. Протокольно-сухо произ
нес название пьесы, перечислил действующих лиц и об
становку. Потом посмотрел как-то поверх всех нас, си
девших вокруг него за столом, и, точно унесясь куда-то
далеко своими мыслями, прищурил глаза, будто вспоми
ная что-то, и, не заглядывая в лежащую перед ним рас
крытую книгу, обрывочно произнес приглушенным голо
сом: «Двор замка. Сумерки». И зазвучал первый моно
лог Бертрана:
Всюду беда и утраты,
Чт о тебя ждет впереди?
Ставь же свой парус косматый,
Меть свои крепкие латы
Знаком креста на груди.
Характерна была музыкальная сторона его чтения.
Глубокий, глуховатый голос Бертрана, резко-крикливый,
вульгарный звук речи Алисы, сладкий тенор Алискана,
деревянный, точно удары молотка об доску, лишенный
всякой гибкости голос графа и мелодично-страстный —
Изоры. Монолог Бертрана говорился как бы самому себе;
он слегка напевал песню, точно припоминая мелодию и
стараясь понять смысл слов... И переход на разговор
почти вполголоса, очень просто и значительно, как буд
то человек разбирается в себе, прислушивается к чему-то
новому, что его занимает. Это очень хорошо объясняло
последующие слова Бертрана о том, что смысла песни
121
«не постигает рыцаря разум простой». Этот рыцарь в
чтении автора был живой, земной, с благородной душой,
сильный, непохожий на сладких и пошлых рыцарей в ла
тах, с перьями на шлемах, вылощенных, но с пустой ду
шой. Он был похож на ту яблоню, под которой он стоит
на страже в замке, связанный с землей, с природой.
И вдруг в окно — Алиса вульгарным, громким голосом
нарушает мир Бертрана, отгоняя его резко от окна; и он
робким голосом глухо отвечает: «Я отойду». Далее пере
ход к сцене в замке — «дуэт» Алисы и Капеллана. Автор
передавал его шепотом, и это был шепот двух пошля¬
ков, невольно вспоминались строки его стихотворения
«Незнакомка»:
И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
И на этот шепот — появление пажа Алискана, пре