кулисы и с затаенным дыханием слушаю мелодичный
голос Персин е: Все это сон, Сильвета,
О, будем тише говорить,
Чтоб не исчезла греза эта... 3
Наша театральная затея окончилась полной удачей.
Спектакль имел успех, а для многих из нас повлек за
собой жизненные перемены, на что, между прочим, тогда
же намекнул и кто-то из присутствовавших, не без ехид
ства сказав: «Здесь романтизма много. Спокойствие, на
век прощай».
148
Слова эти оказались пророческими. «Романтика» юно
сти надолго захлестнула нас, вызвав волну страстного
увлечения мечтательной поэзией, и вскоре же породила
ряд романтических эпизодов.
Лично для меня постановка «Романтиков» на Троиц
кой явилась особенно памятной и потому, что в тот са
мый вечер состоялась моя встреча с Ал. Ал. Блоком.
Статный, затянутый в черный сюртук, как в латы,
стоял он среди нарядно одетой толпы и своей строгой, не
сколько чопорной фигурой производил впечатление край
не собранного и сдержанного человека. Блоку шел тогда
тридцать первый год. Назвать его красивым в обычном
смысле этого слова было нельзя, так как в нем отсутст
вовал малейший намек на избитую красивость. Но самый
характер гордо посаженной головы Блока и черты его
слегка удлиненного лица были столь правильны и столь
превосходно вылеплены, что казались изваянными из
мрамора.
Особенно прекрасен был ровный, высокий лоб Ал. Ал.,
мягко оттененный пышным нимбом курчавых каштано
вых волос.
Вместе с Ал. Ал. на вечере была его мать, отчим
Ф. Ф. Кублицкий-Пиоттух и жена Любовь Дмитриевна
(урожденная Менделеева).
Крупная, высокая, с румяным лицом и тяжелым уз
лом бронзовых волос, жена Блока резко характерными
чертами наружности сильно напоминала своего знамени
того отца. У Л. Д. были узкие отцовские «монгольские»
глаза, строгий, исподлобья взгляд которых соответствовал
ее волевому складу, и «отцовская» сутулая посадка плеч.
Мать Блока не отличалась красотой. Маленькая, ху
денькая, с болезненно грустной улыбкой на блеклом лице,
она привлекала лишь мягким выражением умных глаз
и той нежностью, с которой смотрела на сына.
О чем в тот вечер говорил Блок, я уже сейчас не
помню. Кажется, речь шла о спектакле. Ал. Ал. говорил
мало и точно нехотя, причем лицо его сохраняло застыв
шее и холодное выражение. Только в улыбке Блока, об
нажавшей ослепительно сверкавшие зубы, крылась столь
поразившая меня застенчивая детскость.
Вспоминаю тот почти благоговейный трепет, с кото
рым я перелистывал в книжном магазине Митюрникова
на Литейном только что вышедшую в 1911 году сирене
вую книжку стихов Блока о «Прекрасной Даме» 4.
149
Книжку эту я тут же подарил моему ныне покойно
му другу Н. Ф. Стаалю, надписав на ней «в назидание»
блоковские строки:
Пусть светит месяц — ночь т е м н а . . . — 7
очевидно, особенно нравившиеся мне тогда по заключен
ной в них теме «бурного ненастья».
* * *
После постановки «Романтиков» довольно долгое вре
мя мы встречались с Блоком почти всегда вскользь. Чаще
всего на различных премьерах и вернисажах или на мод
ных тогда литературных вечерах, которые сам Блок так
метко окрестил «ячейками общественной реакции».
Зато я постоянно сталкивался в ту пору с окружа
вшими поэта сверстниками его по университету и литера
турной среде. По длинному университетскому коридору
в мои студенческие годы вихрем проносился друг моло
дости Блока, неистовый Сергей Городецкий, а в дымной
курилке маячила долговязая фигура вечного студента —
поэта Петра Потемкина. Хотя я поступил в университет
на четыре года позже окончания его Блоком, но из
профессоров Ал. Ал. я застал еще читающими лекции
Ивановского, Кауфмана и Ф. Ф. Зелинского. Кроме них,
я хорошо знал в те годы гимназического товарища Бло
ка, артиста Н. Ф. Икара (Барабанова), друзей поэта —
B. Пяста, Е. и А. Ивановых, Ю. Верховского, Б. С. Мо
солова, братьев Гиппиусов, Г. Чулкова, Н. П. Ге,
C. М. Соловьева и других.
Из всех этих лиц, близких Блоку в разное время,
как-то невольно хочется выделить А. П. Иванова и
Н. П. Ге, симпатичный облик которых несправедливо за
быт в наши дни.
А. П. Иванов — человек редкой гармонии ума и серд
це, был братом блоковского Женечки Иванова и принад
лежал к семье, с которой Ал. Ал. связывала давняя
дружба.
Автор «Стереоскопа» и монографии о Врубеле, А. П.
редко выступал в печати, но все написанное им свиде