становились туманные, но яркие образы творческих
переживаний поэта.
Во время этих одиноких блужданий мне часто дума
лось, что вот здесь, рядом со мной, на этой улице живет
и сам создатель этих дивных образов, и тогда еще боль
ше хотелось видеть и слышать его, как живое существо,
именно сейчас, сию минуту. Но природная моя застенчи
вость и дикость моего характера мешали пойти к нему,
и я все откладывал и откладывал, успокаивая себя рас¬
суждениями, что, мол, много нас, таких, желающих от
рывать поэта своими мелочными желаниями от его твор
ческой работы. Так прошло несколько лет.
За это время произошла великая русская революция,
восторженно прошедшая по всем сердцам от интеллиген
та до последнего рабочего. Затем постепенно началась
классовая расслойка русского общества на два основных
лагеря: левых и правых. В числе левых идеологов рево
люции был и Блок. В то время он как-то оживился, стал
выступать в печати с публицистическими статьями об
интеллигенции и народе и принимать широкое участие
в строительстве новой жизни. Эта черта, конечно, еще
более привлекла к нему сердца многих ценителей его
таланта.
Я в то время работал в канцелярии 146-го городского
лазарета, находившегося на Александровском проспекте
Петроградской стороны. И вот однажды в час или два
пополудня (я не помню, какого числа, но хорошо знаю,
что в октябре 1917 года 2) я решил окончательно пойти
к Александру Александровичу. Но как это сделать?
Я решил предварительно позвонить к нему по телефону
и узнать, дома ли он и может ли принять меня. Бе
ру телефонную книжку, ищу телефон А. А. Блока.
Но такого телефона там не было. Есть телефон Л. Д. Б а -
саргиной-Блок, супруги поэта. Звоню. Довольно низкий
баритон меня спрашивает:
— Что надо?
— Дома ли Александр Александрович?
187
— Я — Блок.
— Можете ли вы меня принять по литературному
делу?
— А что у вас, повесть?
— Нет, стихи.
— Знаете, я занят; у меня нет ни одной свободной
минуты. Принять вас не могу.
— Но, Александр Александрович, я к вам обращаюсь
не с пустяками какими-нибудь. У меня десятилетний
труд, и притом ведь я не начинающий юнец какой-нибудь,
а почти ваш сверстник. Неужели вы мне откажете в сво
ей нравственной поддержке?
— А, если так, то пожалуйста, пожалуйста, приходи
те сейчас! Побеседуем часик-другой. Жду вас.
Бросаю трубку, бегу на квартиру и, приодевшись как
мог, сажусь на трамвай и еду на Офицерскую. Разыски
ваю квартиру Александра Александровича. Не помню,
в каком она была этаже, но кажется, что во втором.
Заметил только, что на лестнице стояли какие-то мелко
рослые цветы, не то гортензии, не то бегонии. Пригото
вил визитную карточку. Но воспользоваться ею мне не
пришлось. Дверь открыл сам Александр Александрович
и, поздоровавшись, спросил:
— Это вы звонили мне сегодня по телефону?
— Да, я.
— Идите сюда за мной и покажите мне, что у вас.
Беру с собой книгу, завернутую в газету. Приходим
в комнату, по-видимому, в кабинет его. Я чувствую себя
прекрасно, как будто бы всегда был хорошо знаком
с хозяином. Оглядываю обстановку: самая оригинальная,
какую я когда-либо видывал. В комнате абсолютно не
было ничего лишнего: большой письменный стол зеле
ного сукна, два бархатных кресла, не помню, кажется,
синего бархата; но помню лишь, что они не гармониро
вали с общим тоном комнаты. Затем какие-то базарные
желтые глубокие березовые шкафы, наглухо закрытые;
должно быть, с книгами. Мне почему-то показалось, что
в таких шкафах держат церковные свечи, хотя сам я ни
когда этого не видывал. Ковер около стола, и еще
ничего нет, и даже на столе нет ни письменного прибора,
ни бумаги, ни книг, один лишь небольшой полированный
закрытый ящичек, как оказалось потом, с газетами. Кто-
то в соседней комнате играл на пианино.
188
Хозяин предложил мне кресло сбоку стола, а сам сел
напротив меня, поодаль от стола. Я взглянул на него,
и у меня навсегда осталось в памяти резкое и точ
ное воспоминание об его внешности. Это был высокий
мужественный человек, одетый в тужурку и брюки за
щитного цвета, военного покроя; на ногах были высокие
офицерские сапоги. Его чудные кудрявые русоватые во
лосы были низко, по-военному же, подстрижены. Лицо
темное, больное, изможденное, с кругами около глаз
и складками возле губ. Он казался старше своих лет.
Глаза голубые и смотрят серьезно-ласково. Мне подума