«Вот сволочь-то! Это его идиот родственник, оказывается?»
Моему возмущению не было предела. Одно дело… да боже, о чем я вообще думаю?
Глядя на самодовольное лицо мэра, мне лишь хотелось втащить ему по морде, авось, ума бы прибавилось. Но нет. Типок разглагольствовал так, что у меня уши в трубочку сворачивались. О своем героизме, о героизме своих солдат. Лишь косвенное упоминание бывшего авантюриста последовало дальше.
На меня было обращено ненужное мне внимание. А потом… а потом я обратил внимание на девицу возле него. Все та же Татьяна, казалось, уже намокла просто от моего существования здесь, в этом обществе. Ее взгляд упирался именно в меня. Он то и дело облизывала губы, хлопая глазами так, словно взлететь была готова.
Речь до конца даже слушать не стал. Принялся бродить в толпе, стараясь слинять подальше от этого посмешища и нормально плопланировать свое задание. Но удача была не на моей стороне.
Во-первых, я заблудился, ползая между этими колоннами, второе — я вымотался искать нужную мне дверь. И третье — меня украли. Сделали это грубо, схватив за воротник, и я чуть было не прибил невиновного человека.
Та самая Татьяна, как оказалось, выискивала меня, как только я пропал из виду. Возмущалась, почему я ушел никого не предупредив, пояснила, что меня хотели наградить, но на зов — никто не вышел.
«Как будто я собака, чтобы на зов выходить», — зло подумал я.
Но вот эта девушка, казалось, пришла не только за тем, чтобы предупредить, точнее, позвать. Учитывая обстоятельства, место, куда она меня затащила, я бы сказал, что здесь было слишком уютно-тесно, для двоих. Мы стояли почти в плотную друг к другу, она тяжело дышала, выпячивая, словно специально, грудь, и то и дело покусывала губы.
При ее обычной, я бы сказал, красоте, в полумраке этого всего было незаметно. Но следом, как только я подумал о ее внешности, что-то начало лезть ко мне в штаны. Ну… не что-то, а кто-то.
Весьма юркими и быстрыми движениями, мое достоинство оказалось в ее ладонях. На удивление, весьма мягких и нежных. Но учитывая, как она умело ими работала, у меня не осталось и мыслей как-либо отказать ей. Словно меня околдовали.
На награждение я все же вернулся. С пустым кожаным мешком, как говориться, с некоторым неудобством от того, что вспотел во время процесса, ну и конечно, под весьма осуждающие взгляды со стороны. Не сразу, но понял причину такого внимания. Подошел к первой попавшейся в зеркальной поверхности и стер с лица следы чужой помады.
Господин Пьеро объявил о начале «бала», и толпы посыпались в безумный танец под странную, скрипучую музыку. Выискивая глазами музыкантов, я чуть было не присвистнул от удивления. Глядя на странны струнный предмет, по которому «скрежетали» палками.
Далее, вдоволь накушался закусками, подбираясь постепенно к своей цели.
Старик, между делом, был заядлым развратником. То и дело шлепал кого-либо по заднице, создавал видимость случайного касания иных частей тела, в общем, вел себя не очень по-мужски. И это играло весьма немало задачную роль. Ибо его могли прибить попросту чужие мужья.
Мне было это на руку, но на мое удивление, никто и руку на него не поднял. Хотя в некоторых моментах он действовал весьма нагло.
«Неужели ему все с рук сходит? Кто же он такой⁈»
Увы, узнать мне это — было не суждено. Вислого не то, чтобы вытащить из толпы, оставить без присмотра охраны оказалось невозможным. Они были всегда рядом, почти каждую секунду бросали на него беглые взгляды, и вновь утопали в разговорах друг с другом.
Это немного напрягало меня, но выход был всегда. Пожалуй, самым отчаянным решением после трех часов наблюдений, было — вызвать броненосца. Чтобы он влетел в толпу, наделал шуму, а я в это время бы разобрался с целью, но судьба имела свои виды на мои мысли и идеи.
Дошло все до банального. Так как я ошивался почти все время около него, подслушал разговор старика и охраны. Дедулька решил справить нужду, а охрана его уговаривала не делать это на виду у всех. Поэтому, я и поплелся за ними, перегнал, догадываясь, в какую именно комнату они уйдут и оставляя около дверей Машу — заперся в одной из кабинок.
Маше было сказано — туалет, типа, женский и охрану туда не пускать.
Свою роль она отыграла на ура. Старый извращенец, наоборот, обогрелся мыслью, что кого-нибудь подцепит в кабинках. Радостный справил нужду, смысл за собой и принялся долбиться в кабинки. Все кроме одной, в которой стоял я, затаившись — раскрылись. И именно в мою он долго и упорно пытался ворваться.