Кроме священников в состав церковного причта входили еще дьякон, дьячок, пономарь. Дьяконы, по всей вероятности, не считались необходимостью для всякого прихода и были довольно редки. Только при немногих церквах можно было найти их по нескольку; большею же частью, где они были, были по одному на несколько священников [например, при церкви Иоанна Предтечи на Опоках в Новгороде]. При посвящении дьяконов епископы должны были руководствоваться некоторыми правилами, предложенными в уставе митрополита Георгия,«правиле»Иоанна II и»Вопрошании»Кирика. Дьячок имел обязанностью чтение в церкви, и потому нередко можно было встретить лишь одного дьячка в приходе с несколькими священниками; кроме дьячков, приставленных к приходской церкви, бывали в то время бродячие дьячки, посвященные, но не приписанные к определенному месту [172]. Пономарь должен был прислуживать священнику при богослужении, поэтому он иногда назывался»свещегасом»или»свещеносом»и в некоторых приходах заменялся церковным сторожем [он относится к разряду церковных людей, сюда же относится, между прочим, просфорня. Появилась эта должность у нас не раньше половины XII в — раньше просфоры пеклись булочниками и продавались на рынках] [173].
§ 13. Материальное положение духовенства в домонгольский период было более или менее обеспеченное. Об этом прежде всего заботилась светская власть: она освобождала духовенство от податей и гражданских повинностей и тем выделяла его из ряда других сословий [174]; затем, что особенно важно, создала для него особые статьи доходов и гарантировала их неприкосновенность. 1) Владимир святой в 996 году нарочитой грамотой дал соборной Киевской церкви Богородицы и митрополиту»от имени своего и от град своих десятую часть», запретив на будущее время отнимать эту десятину. Подобную же десятину будто бы завещал Владимир для туровской епископской кафедры По примеру его и другие князья стали выдавать десятину на содержание митрополита, епископов и соборных церквей своего княжества. Некоторые из них даже смотрели на это, как на свою обязанность,«уставленную от прадед и от дед» [175]; и вообще сбор десятины сделался обычным явлением в домонгольский период. Впрочем, он производился не везде и не всегда одинаково. Некоторые князья, как например святой Владимир, Ярослав, Андрей Боголюбский, уступали и в пользу церкви десятую часть доходов с своих частных имений («от слова княжа, от стад и от жит») и сборов государственных, — торговых пошлин, судебных штрафов и пошлин, взимаемых в гражданских судах, оброков с податного населения. Другие же уступали не так много; например, Ростислав Смоленский дает десятину лишь с княжеской»дани», т. е. с оброка, и отказывает в десятине с судебных доходов и с так называемого»полюдья»(вещественных сборов с сельского населения) [176]. Десятина с частных княжеских имений или сел, пока она существовала, выдавалась, вероятно, натурой по истечении хозяйственного года, когда приводилась в известность годовая прибыль; десятина с судебных штрафов и пошлин также, вероятно, получалась епископами по окончании каждого судебного года. Чтобы не было подозрений и неудовольствий, князья по договору с епископами стали заменять эту десятину определенной денежной суммой; памятником таких договоров является, например, грамота Святослава Олеговича Новгородского 1137 г. Десятина с государственных оброков собиралась обыкновенно самими епископами через собственных чиновников–десятинников; князья же, со своей стороны, давали им окладные оброчные росписи, где обозначалось, сколько в какой волости следовало епископам их десятой части [177]. 2) Иногда князья наделяли митрополичью и епископские кафедры недвижимыми именьями. Упоминаются, например, в летописях митрополичьи города: Милитина, Синелиц»с уезды, с волости и с селы». Десятинному храму Богородицы в Киеве принадлежал город Полонный; Ростислав Смоленский наделил местную кафедру несколькими селами с угодьями — рыбной ловлей, пчельниками, сенокосом, огородами и т. п. Андрей Боголюбский дал соборной Владимирской церкви и вместе епископу»много имения, свободы (слободы) купленныя и с даньми села лепшая (лучшия)»; в XIII в. епископ Владимирский Симон хвалился, что кафедра его владеет многими городами и селами; в позднейшее время (1239 г.) упоминается как принадлежавший ей город Гороховец. Переяславский епископ в своем распоряжении имел несколько сел, так что мог даже жертвовать их в монастыри [178]. Вероятно, недвижимые имения бывали и у других епископских кафедр, хотя, может быть, не у всех и не в таком большом количестве, как, например, у Владимирской. Раз данное кафедре имение редко отбиралось назад. Известны лишь два случая за весь настоящий период: Ростислав Смоленский взял у переяславского епископа Холм, пожертвованный ему Владимиром Мономахом, и отдал смоленскому; пожертвования Андрея Боголюбского были отняты на время у Владимирской соборной церкви князем Ярополком (1175 г) 3) Очень важным источником доходов для епископов были еще денежные штрафы и пошлины за церковный суд, взимаемые как с церковных людей за все их преступления, так и с мирских — за некоторые преступления, подлежавшие церковному суду. Эти штрафы и пошлины нужно отличать от той судебной десятины, которая уделялась епископам некоторыми князьями на счет светских судов. В церковном уставе Ярослава I и уставной грамоте Ростислава можно найти определенную таксу штрафов, получаемых церковной властью за те или другие преступления. Когда церковная власть одна производила суд, она одна и получала с виновного эти штрафы; когда же в суде принимала участие светская власть, то и доход делился пополам («на полы»). Наконец, предположительно можно сказать, что епископы и митрополиты, по примеру греческих, пользовались еще следующими доходами. 4) сборами при посвящении духовных лиц и открытии церквей, 5) венечной пошлиной за разрешение браков, 6) подъездом с куницею — сбором с церквей при обозрении их, 7) полюдной пшеницей — осенним сбором хлеба («новью», как выражаются теперь), аналогичным с княжеским»осенним полюдьем», и 8) подарками мирян или духовных лиц, особенно за совершаемые епископом по их просьбе службы. Всех этих средств было более чем достаточно на содержание митрополитов и епископов. Некоторые из них даже считались в народе богатыми; например, Кирилл I Ростовский, по летописному выражению,«богат был кунами (тогдашней ходячей монетой), селами, всем товаром (всяким имением) и книгами», а иные и сами хвалились своим богатством; например, Симон Владимирский восклицает:«Кто не знает… и этой соборной церкви, красы Владимира, и другой — суздальской… Сколько они имеют городов и сел?! И десятину собирают по всей земле той, и всем этим владеет наша худость» [179]. Впрочем, все означенные доходы шли не исключительно на епископа или митрополита, но вместе на кафедральный собор, на клирошан как участников в епархиальном управлении, на церковные постройки, как например богадельни и больницы, на помощь бедным, на выкуп пленных, погребение умерших во время общественных бедствий и т. п. [180].
180
См.: Поучение митрополита Кирилла// Востоков А. X. Описание русских и славянских рукописей Румянцевского музеума. СПб., 1842. С. 281.