Во Флоренцию Александр возвращается лишь в середине января 1842-го. За это время он повидал сына, в отсутствие Иды их отношения носят совершенно идиллический характер. Он ходит по министерствам и получает субсидию в тысячу франков на «миссию в Эпире», которую, разумеется, никогда не осуществит. Он работает над адаптациями «Макбета» и «Гамлета», а также над путевыми очерками. И, главное, он понял, наконец, что нет никакого смысла задабривать академиков, ибо всех его усилий доброй воли не хватит, чтобы стереть из их памяти скандалы, связанные с его творчеством и личной жизнью. 2 января он идет поздравлять Фердинанда с Новым годом. Возлюбленный его все еще во власти своей скорой смерти, утешая себя лишь тем, что супруга его воспитает их сына, как подобает, существуют же счастливые браки.
Но брак Александра — не из их числа. Толстушка Ида при их встрече излучает нежность, она расцвела. У нее новый кавалер — принц де Виллафранка, герцог Спонары, маркиз де Санта-Лючиа и прочая… Ему всего двадцать четыре года, и Ида, без сомнения, напоминает ему о мамочке. Александр улыбается, он сможет спокойно работать, что и начинает делать. Смерть Стендаля 23 марта 1842-го проходит для него незамеченной. Подобно подавляющему большинству своих современников, он так и не узнает ни этого человека, ни его творений.
Иногда он позволяет себе и отдохнуть. По причине аморальности ни одна из его пьес в Италии не переведена и не ставилась. И тут приезжает нищая французская труппа во главе с Долиньи, который когда-то играл второстепенную роль в «Ричарде Дарлингтоне». Кроме этой драмы, Долиньи направляет в цензуру «Антони», «Анжелу» и «Нельскую башню», то есть «четыре самые аморальные пьесы аморального автора». Категорический отказ, никто и читать ничего не стал, одно лишь имя Дюма — причина отказа. Александр ведет Долиньи к Бателли, издателю, которому он доверил «Флорентийскую галерею», свой большой труд о Микеланджело и других знаменитых художниках, работавших в этом городе. Он просит у Бателли изменить названия на обложках: «Ричард Дарлингтон» превращается в «Честолюбца, или Сына палача», «Анжела» получает первоначальное свое название «Лестница из женщин», «Антони» становится «Убийцей из любви», а «Нельская башня» — «Наказанным адюльтером», и все четыре пьесы подписываются именем Эжена Скриба, обожаемого цензурой. Вся Флоренция в курсе проделки, кроме великого герцога и цензоров. Все четыре пьесы сыграны. «Такого успеха я не знал никогда. Все четыре сочинения воспринимаются как шедевры простодушия; великий герцог, самый простодушный из людей своего великого герцогства, аплодировал оглушительно!»
По этому случаю Скриб получает командорский крест Святого Иосифа. К счастью для Скриба, кто-то открыл обман великому герцогу.
Скриб отделался легким испугом».
Александр часто ужинает у Жерома Бонапарта, бывшего короля Вестфалии. Негр из Виллер-Котре все еще не пресыщен видеть, как его имя, выкованное собственным пером, открывает ему двери всех авантюристов, сделавшихся принцами при помощи чужой крови. Он проникается симпатией ко второму сыну Жерома. «Его зовут просто-напросто Наполеон Бонапарт, и он не украшен ни крестом, ни орденскими лентами, ни звездой, ибо не может получить крест Почетного легиона». Рассуждение не лишено логики, хотя и не бесспорной: стало быть, если у тебя есть, как у Александра, крест Почетного легиона, тебе можно разукрашивать себя другими звездами, лентами и крестами. Интересный персонаж, этот Наполеон-Жозеф, к его первому имени всегда предпочитают присоединять второе из страха перепутать дядю с племянником. Убежденный антиклерикал, избранный депутатом в 1848-м, он будет занимать ультралевые позиции и получит прозвище «принц с Горы», противостоя своему двоюродному брату, будущему Наполеону Малому. Вписавшийся тем не менее во Вторую Империю, во время которой он стал сенатором, министром Алжира и колоний, он вновь вернется в оппозицию в 1860-м, поддержит Толена в требовании права рабочих на забастовку и громко заявит себя сторонником либеральной политики.
Новое увлечение Александра принцем — совершенно иного характера, чем то, что связывает его с Фердинандом. В свои сорок лет он испытывает к Наполеону-Жозефу, двадцатилетнему молодому человеку немногим старше его сына, совершенно отцовские, а не любовные чувства. Вместе они посещают остров Эльбу, в Ливорно садятся на маленький корабль под названием «Герцог Рейхштадтский», как будто случайностей не бывает, попадают в бурю. Наполеон-Жозеф не думает об опасности, у него морская болезнь, с которой он борется, зажигая сигарету от сигареты — мощное средство против тошноты. Александр же очень обеспокоен, он не курит и прекрасно переносит качку. На острове Эльба торжественный ужин у губернатора. Наполеон-Жозеф, «вылитый портрет своего дяди», повсеместно принят «с обожанием». Охота, но говорят, что она еще интереснее на острове Пьяноза. Александр и Наполеон-Жозеф отправляются туда 13 июля. И в самом деле, кроликов и красных куропаток здесь — уйма. Когда они вернулись в порт, там встретились им два рыбака в совершеннейшем отчаянии: проходивший французский флот порвал им сети. Александр немедленно пишет письмо Марии-Амелии, матери Фердинанда, чтобы рыбакам возместили ущерб: «Я уверен, сударыня, что вы будете достаточно добры, чтобы передать адмиралу Дюпере просьбу этих бедных людей». Попутно он называет ее «святой», и не без основания: она — мать восьмерых детей. С Пьянозы видна «величественная скала в форме сахарной головы, возвышающаяся на двести-триста метров над уровнем моря»[27]. Это остров, где живут одни лишь дикие козы, в случае контакта с которыми нужно по возвращении в порт обязательно пройти санитарный карантин. Александр и Наполеон-Жозеф вынуждены поэтому отказаться от охоты на коз. Они огибают остров на судне. Александр хочет определить его географическую позицию. Наполеон-Жозеф удивляется: для чего это нужно?
27
«Гражданское состояние графа Монте-Кристо»,